Павел Мочалов - Танкист Мордора

Анарион тоже покачал головой:

– Он прав, господин капитан. Всякое бывает. И мне заодно достанется.

– Да надежная машина, – не совсем уверенно пробормотал Серега, – чего с ней будет? А как я растолкую этим баранам, что нужно делать?

– Вы зарядите пушку, потом покинете машину, а с проволочкой мы пошлем орка, – предложил Анарион.

– С какой проволочкой? – не понял Попов.

– С раскаленной, чтобы выстрелить.

– Да нет, – засмеялся Серега, – там специальный спуск – механический. Ладно, уговорили.

Попов залез на место командира танка. По правде говоря, штатным снарядом из танковой пушки он не стрелял, такое занятие планировалось только в мае с выездом на окружной полигон. Весь стрелковый опыт первого семестра ограничивался тренировкой из 14,5-мм стволика, который вставлялся в ствол настоящей пушки и позволял натаскивать бестолковых пока курсантов без больших материальных затрат.

К счастью (только сейчас стало понятно, что к счастью), Попов сумел схлопотать двойку по огневой подготовке как раз за танковую пушку. Усилиями подполковника Халикова исправление оценки превратилось для Сереги в долгое и мучительное мероприятие. В течение целого месяца во время самоподготовки он отправлялся на кафедру к Халикову и пытался пересдать «неуд», тянувший естественно назад в социалистическом соревновании все отделение, взвод, ну и роту, наконец. Все это доходчиво объяснял Попову командир роты майор Казакевич, закатывая его во внеочередной наряд. «Вам, товарищ курсант, наверное, времени не хватает в течение дня, чтобы подготовиться? – с преувеличенной заботой интересовался Казакевич. – Вот ночью и подучите». В коротких промежутках между бесконечным мытьем туалетов и надраиванием паркета в центральном проходе Попов честно пытался зубрить, но пересдать не мог.

Пушка уже начала сниться Сереге в кошмарах, постоянно обрастая детальками, названия и назначения которых Попов не знал. Коварный Халиков в этих снах неизменно тыкал указкой в одну из только что выросших прямо на глазах курсанта деталей, и, не дождавшись вразумительного ответа, укоризненно качал головой: «Не знаете, товарищ курсант. А ведь скоро сессия. И как вы будете отвечать, ведь в билетах две трети вопросов связаны с материальной частью? Я уже не говорю о дальнейшей службе. Что же вы расскажете солдатам, если сами ничего не знаете? Анекдоты травить будете? Идите и готовьтесь как следует. Родина должна получить специалиста, а не просто хорошего парня».

Незаметно количество проведенных в обнимку с техническим описанием пушки часов вдруг переросло в качество, и в один из декабрьских вечеров Попов неожиданно для самого себя ответил на все вопросы подполковника-педанта. Халиков задумчиво почесал щеточку коротко постриженных усов, на всякий случай проверил Серегины карманы на предмет наличия шпаргалок и молча исправил в журнале через дробь двойку на пятерку. Распираемый законной гордостью, Попов показал журнал сержанту Петренко, но в ответ получил привычное:

– Ну ты и тормоз, Поп. Целый месяц исправлял, баржа волоокая, а мне за ваши двойки Казакевич каждый день задницу на немецкий крест разрывает, понял? Уйди, чтоб глаза тебя не видели.

Серега тогда обиделся на всех сразу: на упертого татарина Халикова с его педантичностью, на Казакевича с его методами воспитания, на Петренко вообще за все, ну и на себя, бестолкового, заодно. Сейчас же Попов испытал чувство глубокой признательности, но только к Халикову. Казакевича вместе с Макухиным и Петренко он с большим удовольствием увидел бы в кресле у Бхургуша. Мило бы побеседовали о том, кто у нас тут тормоз и баржа волоокая, а кто капитан Мордора. (Кстати, что такое «баржа волоокая», Петренко? Как не знаете? А зачем вы так капитана Мордора называли? Может быть, вот эти чудные тиски для мошонки помогут вам ответить? Что значит больно? А Попову, по-вашему, не больно, когда его так обзывают?)

Сладкие мечты прервала орочья морда, сунувшаяся в люк:

– Господин, снаряд!

Серега принял снаряд с зарядом, очищенные от смазки и укопорки под руководством Анариона, вручную вложил их в казенник, а в качестве досыльника использовал обрубок толстой деревянной палки. Клацнул, закрываясь, затвор. Попов снял с блокировки ручной спуск и перелез к наводчику, где выставил дальность в прицеле на девятьсот метров и вывел угольник прицела на вершину кирпичной башни. Выбрался наверх и позвал Зиргана.

Зирган, естественно, выбрал самого щуплого и невзрачного бойца. С трясущимися руками и ногами тот кое-как влез на танк, с ужасом косясь внутрь железного монстра. Сереге пришлось трижды объяснить, на какую деталь необходимо давить. Все так же трясясь всем телом, орк залез в люк наводчика и скорчился на сиденье.