Павел Мочалов - Танкист Мордора

– Хватит, почтенный Энамир, – оборвал собеседника Серега, – я уже все понял. На совесть давите? Из-за меня, виноватого, невиновные пострадают? Да еще и с максимальной жестокостью? Старый прием, не куплюсь. Шли бы вы к своим оркам, а то отстанете ненароком. И поторопитесь, через десять минут – взрыв. Кто не спрятался, я не виноват. Прощайте.

Наступило неловкое молчание. Энамир откашлялся:

– Ну, что ж. Последнее, что могу сделать для вас, Сергей Владимирович. Оставляю вам телохранителя, хотя я его арестовать должен. И девушку вашу пришлю. Все, что я сказал про месть Повелителя, – чистая правда. Так что им лучше исчезнуть вместе с вами. Быстро и безболезненно. И не тяните – орки почти ушли, а часа через два здесь будет Повелитель. Прощайте.

Полководец спрыгнул с танка. Попов позвал Гудрона.

– Я здесь, – отозвался урук.

– Энамир правду сказал?

Орк вздохнул:

– В общем, да. Может, передумаете?

– Теперь тем более. Хрен вашему Повелителю, а не танк. Он им пользуется неправильно. Что делать думаешь?

Гудрон еще раз вздохнул:

– Приму ваше предложение. Меня ведь Снежинка ждет. Одна, в горах. Мне идти надо. Часть одежды оставлю, ятаган, фляжку. Пусть кусочки собирают.

– Молодец, – облегченно вздохнул Серега, – а Дину выведешь?

– Если она согласится, – закряхтел урук.

Дина не согласилась. Без истерики и криков легла на башню и сказала:

– Я отсюда никуда не уйду. Идти мне некуда. Мой господин решил умереть, и я умру вместе с ним.

Попов с орком попеременно пытались ее уговорить, но девушка молчала. Когда же Гудрон попытался снять ее с танка силой, Дина выхватила тонкий трехгранный кинжал:

– Не трогай! Я себя сама убью!

Урук был вынужден уступить:

– Мне пора, Сергей Владимирович, простите. Скоро рассвет, а мне здесь все будут врагами: и орки, и гномы, и сама природа. Прощайте.

– Прощай, Гудрон-батыр. Не поминай лихом.

– Я вас навсегда запомню. Детям и внукам расскажу. – Орк спрыгнул с танка и растворился в темноте.

Попов немного выждал, открыл люк и обнял Дину:

– Может, все-таки уйдешь? Ладно я – дурак, тебе-то зачем умирать?

– Нет, – девушка поцеловала Серегу в лоб, – я с тобой.

Попов вздохнул и достал кольца. Восток уже посветлел, и два ободка, железный и золотой, были хорошо различимы.

– Это зачем? – удивилась Дина.

– Закрой глаза, – попросил Серега. Девушка послушно зажмурилась. Сердце Попова бешено колотилось где-то в горле, желудок свело спазмом, руки дрожали, едва удерживая кольца. Серега выдохнул и начал сводить вместе два артефакта. Воздух между кольцами заискрил, Попов почувствовал сопротивление, как будто соединял два магнита одноименными полюсами, стиснул зубы, еще немного нажал, и прямо в глаза ударила ослепительная вспышка.

Темнота и метроном. Бум-бум, бум-бум. «Нет, не метроном. Сердце. Почему-то стучит. Бум-бум. Я же мертвый! Тогда почему: бум-бум? Не должно так быть. И тем не менее: бум-бум, бум-бум. Пальцы рук. Я их чувствую. И пальцы ног. Да и все тело ощущаю. Неужели не сработало? Глаза надо открыть, а открывать страшно. Пока глаза не открыл, предполагать можно все, что угодно. Но делать нечего. Раз я мыслю, то я живой, и посмотреть на окружающий мир все-таки придется».

Серега открыл глаза. Готов он был ко всему: от приветливо улыбающегося Майрона до столь же благожелательного святого Петра. Но увидел он до боли знакомое боевое отделение. В открытые люки падали два столба солнечного света и затекал холодный, Попову даже показалось, что морозный, воздух.

Первым ощущением было отчаяние – танк цел, а капитан Мордора – жив. Живой Серега плюс попытка разрушения ценной боевой машины однозначно равно пыточной Бхургуша. Но несколько секунд паники быстро сменились удивлением – судя по высоте солнца, уже полдень, но до сих пор никто не попытался достать Попова на расправу. К тому же Серега все сильнее мерз. Мелькнула смутная догадка, которая быстро превратилась в уверенность. Попов высунулся в люк – и в глаза ударило ослепительной белизной зимнего поля. Налетевший порыв ледяного ветра снял все сомнения – исчезнув в мире орков, эльфов и гномов, капитан Мордора перестал быть капитаном и вернулся в мир, чудеса принципиально отвергающий.

Вот только эйфории он не испытывал. Хотя бы потому, что Дины не было, зато в пяти метрах от танка стоял растянутый в цепь родной взвод курсанта Попова во главе с Петренко. Ошалевший от внезапного появления танка, сержант несколько секунд беззвучно разевал рот, как рыба на берегу, и, наконец, заорал: