Павел Мочалов - Танкист Мордора

– Этель! – приказал Попов, и кольцо послушно распахнуло «экран» на стенке башни. «Камера» подскочила над Туманными горами, показав еще освещенные заходящим солнцем ледники Багрового рога, и скользнула вниз к серебрящемуся Андуину. На левом берегу была уже настоящая ночь, понять, над чем движется «камера», было невозможно. Через пару секунд она «влетела» в скудно освещенное помещение с низким потолком и полукруглым окном, под которым на широкой скамье сидела и что-то шила Этель. Все то же простое льняное платье с длинными рукавами, те же изящные кандалы на запястьях с тонкой посеребренной цепочкой.

Девушка вздрогнула, опустила шитье на колени, подняла голову и посмотрела с «экрана» на Попова:

– Доброй ночи, Сережа. Где это ты? Темно совсем, тебя почти не видно.

– Ночь же, – пошутил Серега, – это я в танке закрылся, не переживай. Зато никто не мешает.

– Мне тоже никто не мешает, – улыбнулась Этель, – можем хоть до утра разговаривать.

– Тебя так и держат в камере? Не верят?

– Не доверяют, – уточнила девушка, – и это не камера. Это отдельная комната в доме Орофера.

– Которая запирается на ключ, – покачал головой Попов, – хрен редьки не слаще.

– Я хотя бы среди своих, Сергей. А ты так и служишь Мордору? Не устал?

– Устал. Но к таким своим я тоже не хочу, Этель. Я вообще от вашей резни устал.

– Когда мы одолеем Тху и Лугбурз падет – настанет мир для всех.

– То же самое мне Майрон говорит – разобьем эльфов, и настанет всеобщее благоденствие.

– Это ложь, Сергей!

– Может быть, – согласился Попов, – но я не для спора хотел тебя увидеть.

Этель замолчала и заметно напряглась:

– Я слушаю тебя.

– Я хочу проститься и прощения попросить за все.

– Не поняла, – удивилась девушка, – ты как будто умирать собрался.

– Собрался, – подтвердил Серега.

– Зачем?

– Устал служить Злу! – продекламировал Попов. – Так у вас говорят?

– Что ты задумал?

– Хочу бабахнуться как-нибудь поэффектнее. Вот эта ваша золотая безделушка, кроме дальней связи, что-нибудь такое может?

– Я не знаю. Орофер сказал, что это одно из «пробных» колец, на которых Келебримбор упражнялся, прежде чем перейти к созданию колец Власти.

Аккуратно правой рукой Серега достал железное кольцо и показал девушке:

– Видно? Майрон говорит, если эта волшебная штучка и ваше кольцо соприкоснутся, будет очень страшно. Можешь спросить у этого своего Олигофрена, что будет, или он уже дрыхнет?

– Орофера, – машинально поправила Этель и на секунду задумалась, – я попробую, Сергей. Ты можешь подождать?

– Могу, – усмехнулся Попов, – времени у меня теперь – вагон и маленькая тележка. Вечность впереди. Ищи его, спрашивай, я через полчасика опять на тебя выйду.

Этель встала, и Серега разорвал связь. Рассовал кольца по карманам, и почти сразу над головой Попова раздался осторожный стук.

– Кто там? – крикнул Попов. Как и ожидалось, ответил приглушенный броней голос Гудрона:

– Вы здесь, господин?

– Нет, – съязвил Серега, – здесь папа римский.

– Что случилось? Не можете открыть?

– Ничего не случилось, Гудрон! Я отсюда не выйду!

– Господин, откройте, надо поговорить.

– Нет, Гудрон-батыр, извини. Если я открою, ты меня вытащишь, а я уже решение принял.

Урук замолчал, но с крыши не слез. Попов попробовал на ощупь вынуть один из приборов наблюдения командирского люка, ободрал пальцы, но все же добился своего. Теперь можно было разговаривать, не напрягая голос.

– Господин, что вы задумали?

– То, что говорил. Обрыдло мне в вашем замечательном мире. И знаешь, после этого решения, мне так легко стало. Значит – правильно делаю.

Орк посопел в раздумьях и неуверенно спросил:

– А как же Дина?

– Переживет, – Попов старался быть твердым, – я тут одну вещь придумал. Ты же пропасть хотел?

– Ну, хотел. А это здесь при чем?

– Если все получится, то будет взрыв. Все разнесет на мелкие куски. Тебя никто искать не будет. Куртку оставь на башне, и свободен.

Гудрон задумался уже надолго. От платформы пришла Дина:

– Что вы там возитесь в такой темноте? Идите ужинать, все остынет.

– Идем, идем сейчас, – отозвался урук, и девушка ушла. У Сереги защемило сердце – так захотелось прекратить геройство и вернуться в уже привычное тепло домика к любящей женщине и ее ужину. Попов даже положил ладонь на запорную рукоятку крышки люка, но сумел преодолеть себя.

Наверху ожил Гудрон:

– Мне придется предупредить Энамира.