Владимир Матвеев - Каракал

— Ну, как в картах, — начал пояснять он. — Вот играешь ты, но удачный расклад тебе не идет. Ты проиграл уже все, но вдруг Фортуна, богиня удачи такая есть, поворачивается к тебе своим ликом и улыбается. И карта, как говорят в определенных кругах, попёрла. Ты уже не только отыграл свои деньги, но и находишься в выигрыше. Но вот тебе приходит расклад: хороший, но есть и лучше. И ты задумываешься: скинуть карты и уйти пусть не с великим, но все же выигрышем? Или же рискнуть и поставить все, что имеешь, на кон? Как говорится, пан или пропал. Подумай, Патиара, возможно, я не тот расклад, на который нужно ставить все, что есть. Ведь в итоге можно не только без штанов остаться, но и без головы.

— Вот теперь я поняла тебя, — улыбнулась девушка. — Хороший пример. Но понимаешь, в чем дело, иногда жизнь разумного превращается в такую, что уж лучше пропал, чем жить так дальше. Наши птенцы скоро забудут, как выглядит солнце и как греют его лучи!

— Ладно, Патиара, — отхлебнув ароматного чая, который давно дымился перед ним, махнул рукой Матвей. — Люди мы взрослые, и каждый должен решать сам за себя.

— Здесь нет людей Лорд.

— Не придирайся к словам, — поморщился он. — Сама сказала, что понимаешь, о чем я говорю. И если ты себе в голове что-то там напридумывала, скажу следующее, я совсем не тот приам, которого ждала Абидалия.

— А откуда ты знаешь, какого приама она ждала? Может, именно такой: нестандартный, отвергающий условности и штампы, переступающий через какие-то традиции, а где-то и через себя, и нужен был этому миру?

— Хватит про судьбу, Патиара, — в холодных стальных глазах Матвея сверкнул синий прозрачный лед — явный признак того, что разговор перестает ему нравиться. — Никогда не любил философские словоблудия.

— Мой Лорд, — неожиданно раздался голос главного йахина. — Ваш нож.

Рядом с чашкой на стол лег кинжал, подаренный ему его женами.

— А ты дипломат, Наритос, — улыбнулся парень, понимая, что раздражение, что поднялось у него после разговора с пернатой, бесследно рассеивается. — И раз ты вмешался, то слушай сюда.

В этот момент Каракалу показалось, что все без исключения йахины, словно охотничьи собаки, встали в стойку. Он ни на гран не сомневался, что после того, как он озвучит свои просьбы-приказы, большая часть этих безупречных слуг, без дополнительных разъяснений и понуканий, примется их исполнять. Причем не найдется двух йахинов, что соберутся делать одно и то же дело. Ну, разве если только одному это дело окажется не под силу.

Матвей решил не тянуть.

— Мне нужна карта окрестных земель, если она есть. Одежда, оружие и немного денег. Надеюсь, у мага было хоть что-то из этого.

— Мой Лорд… — с виноватым видом начал Наритос.

— Да ладно, — вставая из-за стола, хлопнул его по плечу парень. — Нет, так нет.

— Что вы! — поспешил его убедить в обратном главный слуга. — Все это есть и очень много, но находится в тайнике, который закрыт на магический ключ.

— И где этот тайник? — заинтересовался Матвей.

— Здесь, — отойдя в сторону, Наритос указал чуть правее прохода, что вел в помещение, из которого слуги таскали еду.

На обычной, на первый взгляд, стене не было видно не только двери или ее контура, на ней вообще ничего не было. Абсолютно ровная и гладкая, словно оплавленная.

«А что ты хотел? — размышляя про себя, Каракал подошел к тому участку, на который указал йахин. — Наритос же явно сказал, что это тайник. А тут само название подразумевает, что каждому встречному— поперечному виден он не будет».

Пристальное осматривание стены ни к чему не привело. Ни одной щелочки, выступа, замочной скважины, затертых мест или еще чего-то, что могло указывать на механизм открывания тайника.

«Ну, ты и дятел, Матюха, — припечатал себя парень. — Про тайник вспомнил, а про магический ключ — нет. И что делать?»

Сделав шаг назад, он уставился в одну точку на стене и постарался отрешиться от всего окружающего. Чуть правее за его спиной встала Патиара, еще дальше светились любопытством лица Рохоса и Иргиз.

Красивый узор он увидел как-то сразу. Вот только что была серая стена, и вдруг из нее выплыл объемный рисунок. Точно так было у него еще там, на Земле, когда матушка купила в подарок книгу со стереокартинками.

Он долго не мог понять, что же должен увидеть в той мешанине красок, которыми были эти картинки на первый взгляд. Он пялился на рисунок, изображающий волны, не один час, пока вдруг тот не оформился у него перед глазами в плывущую стаю дельфинов. Перелистнув страницу, он посмотрел на следующий рисунок — понимание того, что видит объемное сердце, а не заляпанную красками палитру художника, пришло уже быстрее.