Владимир Матвеев - Каракал

Во-первых, в данный момент он не чувствовал боли. Вообще. То, чем он был прибит к палаческой конструкции, воспринималось Матвеем всего лишь как инородные предметы в его организме, которые не причиняли боль, а просто мешали. Следовательно, он инстинктивно сам купировал болевые ощущения. Но буквально в следующее мгновение понял, что это не так. Вернее сказать, не совсем так. Соратник действительно слился с ним, но не растворился бесследно, оставив после себя лишь добрую память. Его вместилище в объеме мозга никуда не исчезло вместе со своим постояльцем. Просто мысленный диалог юного приама и его симбионта больше не имел смысла: желания Матвея были желаниями Соратника, и наоборот.

Вместе с этим пониманием, во-вторых, в-третьих и так далее были больше не актуальны. Каракал стал действовать интуитивно и для начала просто сосредоточился на самом себе. Отклик пришел моментально: в сознании в серых красках расцвело окружающее пространство. «Сфера познания» — тут же понял Матвей, похожа на обычную эхолокацию окружающего пространства, почти как у летучих мышей. Не магия в классическом ее понимании, хотя магию приамов вообще отнести к классической сложно. Их просто некорректно сравнивать.

Теперь он понимал, о чем ему говорил Глас, когда упомянул в последней беседе о различии энергий, с которыми работают местные маги и которую использовали приамы.

В отличие от обычных магов Абидалии, использующих энергию астрала, приамы пользовались силой мира, его энергией, которую сами называли фортцой. Если проводить аналогию с земными понятиями, то ближе всего характеризовать фортцу будет понятие праны, принятое в йоге. Именно в этой ортодоксальной школе философии индуизма считается, что прана — это есть жизненная энергия, не видимая для глаз, которая пронизывает не просто весь мир, а всю вселенную.

Так считали на Земле. В мире же, который породил Матвея, он чувствовал потоки фортцы, они, словно нити цветной пряжи, пересекали все пространство вокруг в разных направлениях. И если бы он смог сейчас открыть глаза, то картинка вряд ли изменилась бы. Вот только осознание этого факта пока ничего ему не давало. Стать по щелчку пальца магом ему, к сожалению, было не суждено. Тут без Источника уж точно не разобраться — в этом он был уверен на все двести процентов. В данный момент он был похож на первоклассника, которого заставили наизусть выучить курс ядерной физики: понятия, законы и определения знает, а к чему все это приложить и самое главное как — просто не представляет.

А вот та самая «Сфера познания», с помощью которой он сейчас обозревал пещеру, была не чем иным, как его родовыми способностями. Или как их обозвал Глас при разговоре — та самая магия Духа. Каракал не понимал, в полной ли мере открылись у него способности многих поколений его предков. И как на самом деле они действуют. Ему просто не с чем было сравнивать. Но и того эффекта, что давало сейчас «Познание», которое Матвей сразу окрестил «Пространственным взором», было более чем достаточно. Радиус у этого «зрения» был небольшой — метров до ста. Зато в замкнутых пространствах, например как сейчас в пещере, эта способность работала просто замечательно. Поэтому, продолжая изображать беспамятство, Каракал стал сканировать окружающее пространство.

Размеры пещера имела относительно небольшие: неправильный четырехугольник квадратов сто пятьдесят — двести, правда, свод был высокий, не менее десяти метров. Кроме самого мага, что стоял сейчас за спиной парня и наслаждался работой земных тату-мастеров, в ней находилось еще три живых организма. Причем все они были разумными, и в настоящий момент их тела рядком были прикованы цепями к одной из стен. Сосредоточившись на них, Каракал попробовал идентифицировать их принадлежность к той или иной расе. И это на удивление легко у него получилось.

С первым телом было совсем просто. Организм с крыльями птицы и головой женщины никем иным, кроме как гарпией быть не мог. Правда, у Матвея в сознании сразу возник ассоциативный конфликт. Гарпия, что была прикована к стене, совсем не походила на гарпию из земных мифов. Вернее походила лишь частично. Это у земных созданий к телу общипанной курицы пришлепнули голову безобразной, некрасивой женщины, чтоб пострашнее вышло и вуа-ля — готова гарпия.

Местная была намного приятнее для созерцания. Картинка перед мыслевзором была в серых тонах и в немного размытых очертаниях, да и вид девушки был далек от идеального, но несмотря на это, парень отчетливо видел, что девушка милая. Ее даже можно было бы назвать привлекательной, особенно если рассматривать не целиком. Тело стройной человеческой девушки, с приятными выпуклостями в нужных местах, венчала голова с симпатичной мордашкой. Прическа, правда, была экзотической, подобие земного ирокеза с множеством тонких косичек у висков, с вплетенными в них камешками, ракушками, стекляшками и цветными шнурками. Но это ее совсем не портило.