Иван Оченков - Смоленский поход (СИ)

— Ты сама-то ела? — спросил я ее с набитым ртом.

— Не беспокойтесь, ваше величество я не голодна, — вежливо отвечала мне юная маркитантка.

— Смотри мне, в этой стране самый страшный грех — врать царю. Виновных в таком ужасном злодеянии наказывают сильнее чем у нас в Германии ведьм. Так что если хочешь есть, то немедленно признавайся, а я, так и быть, никому тебя не выдам.

— Нет, государь, я поела пока готовила, — отвечала девушка, ужасно побледнев.

— Ну, поела, так поела, чего ты так испугалась? Кстати, очень вкусно, это ты сама готовила?

— Да, ваше величество.

— Кто тебя научил?

— Матушка, — ответила Лиза со слезами на глазах.

Мысленно про себя чертыхнувшись, в самом деле, кто же еще мог научить девушку готовить, если не мать, а я сдуру напомнил ей о ее судьбе, я попытался перевести разговор на другое.

— Дитя мое, кажется, тут грели для меня воду…

— Да все готово, ваше величество, в соседнем отделении вас ждет большая бочка горячей воды.

— Прекрасно, надо кликнуть кого-нибудь…

— Зачем?

— Ну, чтобы…

— Помочь вам вымыться? Я прекрасно с этим справлюсь.

Поставленный в тупик девичьей непосредственностью я отправился мыться.

— Отвернись, — потребовал я, прежде чем раздеться.

Лизхен тут же с явным облегчением на лице выполнила мое распоряжение. Скинув изрядно закорузшее исподнее, я с наслаждением залез в горячую воду. «Черт побери», — подумалось мне, — «Анна не пробыла тут и нескольких часов, а устроила мой быт лучше, чем мои слуги, постоянно толкущиеся подле меня, надеюсь, ее воспитанница знает дело не хуже».

— Вам вымыть волосы, ваше величество? — прервала мои размышления маркитантка.

— Что? — не расслышал я с первого раза.

— Вам вымыть волосы?

— Да, наверное, если тебе не трудно…. - пролепетал я в ответ.

Девушка с энтузиазмом принялась за работу, а я отдался наслаждению от ее ловких рук. Последний раз мне так мыла голову Настя, убитая мерзавцем Енеке, и я немного загрустил от этого воспоминания.

— У вашего величества такие чудесные волосы, — вырвал меня из раздумий голос Лизхен, — ей богу иной бы девушке позавидовать. Только вы совсем за ними не ухаживаете.

— У тебя не хуже, — буркнул я.

— Спасибо, вы так добры, государь.

— О, да! Иногда мне даже кажется что чересчур. Знаешь что, принеси мне белье.

— Уже все готово.

— Хорошо, подай мне его и ради всего святого отвернись.

Спешно переодевшись, я отправился в соседний предел, где была расстелена для меня постель, искренне надеясь, что не застану там своего постельничего, в обязанности которого входило ночевать вместе со мной под одной крышей. Слава богу, я хоть и с трудом, но отвадил придворных от чересчур буквального исполнения своих обязанностей. К счастью никого не было и я, не забыв проверить рядом ли допельфастеры и шпага, юркнул под одеяло, и блаженно вытянулся. Однако на этом мои испытания не кончились. Раздались легкие шаги, и к походной кровати подошла Лиза.

— У вашего величества будут еще распоряжения?

— Нет, Лизхен, ты можешь идти отдыхать, — сделал я очередную попытку остаться нравственным и честным, хотя бы перед самим собой, человеком.

— Ваше величество, — девушка, очевидно, решила взять мекленбургского быка за рога, — я вам совсем не нравлюсь?

Я с интересом уставился на юную маркитантку. Интересно, мужчинам вообще хоть сколько-нибудь реально постичь женскую логику? Я готов поклясться, что когда Анна наставляла свою воспитанницу и хвалила передо мной ее стати, она чувствовала себя ужасно неловко и была готова на все лишь бы избежать этой участи. Но вот я честно пытаюсь избавить ее от нее, а девушка готова расплакаться от обиды, что ею пренебрегают.

— Наоборот, Лизхен, ты мне очень нравишься. Ты очень красивая и неглупая девочка и…

— Я уже не девочка…

— В каком смысле? — чуть не поперхнулся я.

— Я девушка, ваше величество, и уже два года как кидаю кровь.

— Что?! Ах, вот ты о чем. Тьфу, ты пропасть, я уже черт знает что подумал… Сколько ты сказала, два года? По словам Анны, тебе всего четырнадцать.

— Анна всем так говорит, чтобы меня не обижали, и мне велела.

— О, да ты уже совсем взрослая и очень красивая девушка, а что тебе еще говорила Анна?

— Что юная нетронутая девушка — мечта каждого мужчины, и что если я не буду дурой, то смогу устроить свою жизнь. А еще, она говорила, что вы очень добрый и щедрый молодой господин.

— А сама ты что думаешь?

— Не знаю, ваше величество, я видела не слишком много богатых господ. Но вы красивы, молоды и знатны и очень не похожи ни на польских шляхтичей, ни на немецких дворян, — девушка на секунду задумалась, явно подбирая слова, — вы хотите отдать меня кому-то из своих приближенных?