Вячеслав Коротин - Вторая попытка Колчака

Немецкие корабли, наплывающие с юга, постепенно стали приобретать очертания. Благодаря освещению они казались выкрашенными белой краской…

– Первый – четырёхтрубный типа «Роон», – азартно выкрикнул командир «Окуня» из-под боевого колпака подлодки. – В боевое!

Через пару минут субмарина резала волны исключительно своей рубкой – корпус скрылся под водой.

Однако попытка выйти в атаку не удалась – когда до вражеских кораблей оставалось около четырёх миль, они повернули на вест и достаточно быстро скрылись из виду.

– Не получилось, – буркнул себе под нос Меркушев. – Всплыть до походного! – это уже был громкий приказ в низы. – Иметь два узла! Один сигнальщик после всплытия – на мостик!

Ветер затих, и только ленивая зыбь чуть колыхала лодку, когда она снова подвсплыла над волнами. На крышу рубки вскарабкался юнга-сигнальщик Солодов, семнадцатилетний пацан, добровольцем пошедший в подплав.

– Тебе зюйдовые румбы, Василий, а я за вестом наблюдать буду, лады?

– Так точно, ваше благородие! – захлопал белёсыми ресницами на командира юнга. – Как прикажете.

– Вот так и прикажу: бинокль к глазам и смотри на горизонт… Три часа светлого времени у нас есть.

Прошло сорок минут:

– Большой дым с зюйда, – восторженно проорал Солодов. Ну да – именно он в самое первое своё дежурство обнаружил неприятеля первым – есть от чего прийти в восторг мальчишке.

– Молодец, Василий, дуй вниз, дальше без тебя тут разберусь, – хищно осклабился Меркушев. – Передай там: иметь восемь узлов, курс прежний, быть готовыми к погружению и атаке.

Через десять-пятнадцать минут стали различимы мачты и трубы кораблей. Больших кораблей, но тип распознать было пока невозможно. Однако совершенно понятно – германская эскадра.

– Ныряем под перископ на пятнадцать футов!

Меркушев прильнул к визиру, удерживал неприятеля в поле зрения. Ещё с десяток минут, и обстановка прояснилась:

– Восемь трёхтрубных линейных кораблей и миноносцы. Линейные типа «Дойчланд» и «Брауншвейг», судя по всему. Зигфрид Александрович, посмотрите и вы, очень трудно разобраться в количестве – перекрывают друг друга. И пару матросов тоже позовите.

Лисе и двое матросов, которые были счастливы посмотреть на противника, полностью подтвердили то, что увидел старший лейтенант. Разойдясь по своим местам, нижние чины, конечно, рассказали о виденном всей команде, что способствовало укреплению того бодрого и боевого настроения, которое царило среди экипажа «Окуня». Идти втёмную, доверяясь только опыту и знаниям командира, или же своими глазами видеть обстановку предстоящего боя – совсем не одно и то же.

Компас в боевой рубке под действием тока аккумуляторов застаивался и действовал архиненадёжно, поэтому Меркушев решил атаковать, не опуская перископа.

– Переходим на левую сторону курса эскадры, дабы иметь заходящее солнце у себя за спиной, тогда вражеским наблюдателям придётся смотреть против солнца.

Выйдя на створ мачт головного броненосца, увидели, что эсминцы не идут впереди, а двигаются по сторонам эскадры, неся охрану от подводных лодок.

Расстояние уже сократилось до пяти миль, Меркушев твёрдо помнил, что резать корму вражеским миноносцам весьма чревато, ибо те могут буксировать за собой подрывные патроны для уничтожения субмарин.

– Атакуем в лоб, между кильватерами линкоров и эсминцев! Ход два узла, приготовиться к пуску торпед.

Проще было идти контр-курсом и выпустить мины по траверзу, но аппараты Джевецкого были заранее установлены на стрельбу веером в пять градусов прямо по курсу: носовые на ноль, кормовые на два с половиной градуса вправо и влево. Так что следовало обязательно разворачиваться на цель.

Чтобы развернуться для атаки, пришлось пройти совсем рядом с эсминцами, в оптику можно было разглядеть даже людей и торпедные аппараты на их палубах. Зыбь то открывала, то покрывала слегка возвышавшийся над водой перископ, да и темнело уже… С миноносцев лодку не заметили.

– Поворот влево на шестнадцать градусов, погрузиться до пятидесяти, убрать перископ! – голос командира «Окуня» слегка подрагивал – приближался МОМЕНТ ИСТИНЫ: впервые русская субмарина выходила в атаку на линейные корабли противника. Очень хотелось выжить после этого, но даже если бы старший лейтенант знал, что непременно погибнет вместе со своим экипажем и кораблём, он не сомневался бы ни секунды, принимая это решение.

Три минуты, четыре…