Владимир Голубев - Форточка

— Фёклушка, что ты мне спину так внимательно разглядываешь? — поинтересовался Валера у калитки.

— Мать так на тебя смотрела! Проверяю, дырку в пальто не прожгла, — весело захохотала Фёкла.

Они хохотали, не переставая, пока шли до машины. В машине Валера впервые поцеловал свою Фёклушку.

— Что же ты так долго не ехал, обещал приехать еще три дня назад, — упрекала Фёкла Валеру, после того, как привела в порядок юбку, — я тебя заждалась. Два дня осталось до свадьбы, совсем ничего.

Вместо ответа Валера опять начал ласкать свою Фёклушку.

— Остынь немного. Поехали в деревню к Степану. Я вечером из дома прибегу к тебе на всю ночь, — пообещала девчонка.

Договориться о продаже золота в банке оказалось несложно. Банк выбрали тот же самый, где предстояло получить червонцы в 1894 году. Согласовали и там, и там время получения золота и его продажи. Обговорили счет в банке Петербурга, куда следовало перевести деньги. Сделку наметили на следующий день.

Ночью Валера не спал ни минуты. Они с братом сняли два номера в гостинице. Широкие, современные кровати еще не вошли в моду. Но Валере и Фёкле хватило обычной, двуспальной. Ранним-ранним утром он отвез свою Фёклушку домой и смог еще пару часов подремать.

До вечера занимались обменом золота на евро. Затем Валентин погнал грузовичок в Петербург. А Валера остался еще на одну ночь с Фёклой. Никита должен был встретить Валентина на границе, а до этого непрерывно держать связь.

Вторая ночь с Фёклушкой была еще лучше. На робкие намеки Валеры о дальнейшей совместной жизни он получил мягкий, но решительный отпор. «Эта девчонка разбила мне сердце», — подумал он на полном серьезе. Он опять отвез ее домой. Теперь насовсем. Приехал в гостиницу, лег спать. А во сне ему снился ее голос. «Ласковый мой котенок», — повторяла она. И он ощущал себя маленьким котенком, и это имея под сто килограммов веса.

Валентина открыто вели всю дорогу до Петербурга. Он попросил по телефону Никиту не подходить, просто ехать сзади. Но понимал, что все предосторожности напрасны.

Валера приехал в Петербург поздним утром. Валентин достал упаковку пива, начали пить молча. Только после четвертой бутылки каменное лицо Валеры потеряло угрюмый вид.

— Да что ты так расстраиваешься из-за этой слежки. Мы здесь в недосягаемости. Никита там, в 2007 году уже обо всем договорился, деньги на оплату есть. Два-три дня и моторы передадим Тройнину. Ну, веселей! — попытался подбодрить брата Валентин.

— Я из-за Фёклы, — признался Валера.

— Что с ней не так, — удивился брат.

— С ней все так. Что-то с нами не так. Никто не воспринимает нас как мужчин всерьез. Вот девчонка Фёкла, для секса я ей годен. И все!

— Тебе повезло, Фрося поставила на мне крест и в части постели, — успокоил брата Валентин.

— Мне тридцатник, Степану восемнадцать. А получается, что он надёжа и опора, а я мальчик для утех. Да я… Да он…

— Плюнь и разотри. Кто она? Деревенская простушка!

— Это ты себя по поводу Фроси успокаиваешь? — поинтересовался Валера, — скажи, тебя Светка принимает всерьез?

— Светка, это отдельная песня. У нее столько тараканов в голове, что я ее боюсь.

— Я раньше тоже на них грешил, уж больно они на женщин перестали походить. А теперь оказывается у меня самого червоточина внутри, — занялся самобичеванием пьяный Валера.

— Давай еще по одной бутылочке пивка.

Никита ухитрился перетащить моторы в 1894 год за один день. Грузовичков с «лифтом» в Петербурге было два. «Лифт» из «засвеченного» грузовика разобрали и приготовили к отправке в прошлое. Отправлял «лифт» и самих братьев в 1894 год Никита с большими предосторожностями, но гарантии безопасности самого Никиты остались ничтожны.

Осталось разобрать второй «лифт» и скрыться от слежки. Видимо, следили профессионалы, засечь слежку не удавалось.

По интернету Никита связался со Светланой Коробовой. Та привезла в Петербург «якорь», сняла на сутки комнату на первом этаже дома, и уже наладила связь с 1894 годом.

Такси привезло Никиту к дому ровно в установленный срок. Баул с электроникой и дюжина двухметровых золотых реек полностью лишили Никиту мобильности. «Начнут брать, я даже руки не смогу поднять», — подумал он. Светлана распахнула дверь, и Никита мгновенно перебрался в 1894 год.