Иван Оченков - Мекленбургская принцесса [СИ]

— Вы что, с ума сошли? — немного грубовато заявил он. — От вас фонит, как от пивного ларька! Протрезвеете, тогда и навестите, а сейчас не мешайте.

— Ты чего? — попробовала урезонить его напарница, — обычное же дело…

— Не видишь, что происходит? — оборвал он её. — Тут эту бы довести без приключений, не хватало ещё вторую откачивать.

Мигнув на прощание люстрой на крыше, скорая двинулась вперёд, колыхаясь на кочках. Асфальт в этом микрорайоне ещё не положили и дороги были отсыпаны строительным мусором, благо в последнем не было недостатка, после застройки. В результате получилась немного сюрреалистичная картина из довольно пафосных особняков, путь к которым покрывали куски битого кирпича, бетона, штукатурки и прочего хлама. Ездить по этим, с позволения сказать, путям сообщения было тем ещё удовольствием. Даже маршрутки и такси ходили только до шоссе, а дальше местные добирались самостоятельно. Кроме тех "несчастливцев" у которых были свои автомобили и они, вцепившись в руль, осторожно тащились по ухабам.

После случившегося спать, разумеется, не было ни малейшей возможности, поэтому Алёна с Алексеем быстро собрались и вызвали такси. Пока они шли к шоссе, машина уже прибыла и стояла у обочины, мигая аварийкой.

— Куда едем? — осклабился водитель, выразительно глянув на включённый счётчик.

— Блин, а куда Шурку повезли? — спохватился Лёшка и с недоумением посмотрел на жену.

— Ты что, не спросил? — изумилась та.

— Нет!

— Ну как же это… — почти заплакала Алёна, — давайте, что ли, в Первую.

Таксист в ответ лишь пожал плечами и газанув, рванул свою "ласточку" в поток. Увы, в Первой горбольнице, рожениц с такой фамилией не поступало. Нужно было искать дальше, но непонятно в каком направлении двигаться. Выручил, как ни странно, дождавшийся их водила. Поняв по потерянным лицам, что пассажиры не нашли родственницу он покачал головой, и глубокомысленно сказал:

— Если случай тяжёлый, то вам в Перинатальный центр надо. Проблемных всех туда доставляют!

— Ты раньше сказать не мог? — поинтересовался Алексей.

— Моё дело маленькое, — пожал тот плечами, — куда сказано, туда и везу!

До Перинатального они добрались уже под утро. Шурку действительно привезли сюда, но как обстоят дела, долго никто ничего не говорил. Наконец, к ним вышел врач и вопросительно взглянул.

— Вы родственники?

— Да, я сестра.

— Понятно… что же, у меня для вас не слишком хорошие известия.

— Что случилось?

— В общем, роды были тяжёлые… ребёнок родился слабым и сейчас помещён в бокс…

— Что с Сашей?

— Примите мои соболезнования, — покачал головой акушер. — Мы сделали всё, что могли.

Ноги Алёны от услышанного подкосились, и она без стона опустилась на руки мужа. Переполошившийся врач позвал дежурную медсестру, и та принялась хлопотать над упавшей в обморок женщиной. Впрочем, нашатырь быстро привёл её в чувство.

— С вами всё в порядке? — с тревогой в голосе спросил врач.

— Со мной – да, — горько ответила та. — Скажите, доктор… она что-нибудь сказала?

— Ивана какого-то звала, — глухо отозвался акушер. — Это, вероятно, отец ребёнка?

— Да.

— А где он?

— Погиб. Девять месяцев назад.

— Дела… Ну что же, примите ещё раз мои соболезнования. Извините, но мне надо идти.

Боль была настолько всеобъемлющей, что, казалось, заполнила её всю до краёв и не оставила места ни для какого иного чувства. Сил не было уже даже кричать, и Шурка мысленно взмолилась с просьбой о помощи. Она и сама бы затруднилась сказать, к кому именно обращена её молитва, к Богу, к вселенскому разуму или ещё кому, но, как бы то ни было, эта мольба была услышана и боль постепенно ушла. "Что ты хочешь?" – раздался в голове чей-то невообразимо прекрасный голос.

— Где мой ребёнок? — встревоженно спросила она.

— С ним всё будет хорошо! — отвечал ей тот же голос и повторил свой вопрос: – Чего ты хочешь?

— Раз так, то ничего.

— Ты уверена?

— Я что, могу попросить всё, что захочу?

— В разумных пределах.

— Я хочу увидеть его!

— Ребёнка?!

— Нет, я о другом.

— Понятно. Что же, это можно устроить.

— Как, ведь он же умер?

— Ты сделала свой выбор.

В этот момент боль вернулась, но на сей раз, она была куда меньше. По крайней мере, она теперь могла плакать и слёзы градом полились из её глаз. Рядом кто суетился, что-то говорил на непонятном языке. Чья-то мягкая и невероятно ласковая рука гладила её по голове, и она вдруг отчётливо поняла, что это мама. Жалобно всхлипнув, Шурка потянулась к ней и из горла вырвалось тоненькое: