Александр Решетников - В львиной шкуре. Продолжение [СИ]

Дальше — это дороги. Они были. Мало того, имелась ямская служба. Срочные новости доставлялись очень быстро. Например, от Новгорода до Москвы (700 вёрст) максимум за неделю. Конечно, в привычном понимании для человека XXI века такие дороги автострадой не назовёшь… Всего лишь просёлочный путь шириною в две-четыре телеги, а то и в одну… По чьим землям он проходили, те и следили за его состоянием. Одни гравием облагораживали, другие гати выкладывали, третьи песочком обсыпали… Всякое было. Вот дорога и утомила Константина больше всего. Не потому ли бывший обладатель лихого байка выбрал стезю моряка? Видеть наполняющиеся ветром паруса, чувствовать, как корабль режет морскую волну, ощущать капельки брызг на лице… и покорять, покорять бесконечные дали… А тут привередливая коняга с непонятными фантазиями в голове и дьяк Курицын, который над тобой посмеивается. Ну не приучен адмирал к седлу, как и вся его корабельная команда. Поэтому по большей части все едут на телегах, "наслаждаясь" дорожной пылью и скукотой… Чтобы хоть чем-то занять себя, Константин мысленно составлял психологические портреты своих спутников, рядом с которыми вынужден проводить долгие часы. Смотрит он на средневековых людей… Дети! Ей, Богу, дети! Подростки… Сплошной максимализм, да куча эмоций… То верят всему, то ради какой-то ерунды готовы биться насмерть, а ещё масса ритуалов и условностей… Хотелось с невестой поговорить один на один — не вышло! Рядом мамки-няньки, духовный наставник и сам князь Михаил Андреевич Верейский, который решил проводить дочь до самой Колывани (она же Ревель, она же Таллин).

— Дерьмо у вас — телеги, Фёдор Васильевич и кареты, кстати, тоже, — высказался адмирал посольскому дьяку.

— Тебе давеча ещё и лошадь не угодила, — усмехнулся Курицын.

— Так ведь ходит, тварь такая, неправильно!

— Как это — неправильно? — удивился боярин.

— Она о седоке должна думать, чтобы ему ехать удобно было. А она о чём думает?

— О чём?

— Как бы лишить меня самого ценного…

— Это чего же?

— Моего мужского хозяйства! Мужененавистница она, Фёдор Васильевич.

— Гха-гха-гха-гха!!! — выдал боярин и ехавшие рядом дружинники.

— Нее, дон Константин, с тобой не соскучишься, — отсмеявшись, ответил Курицын. — То анекдотами всех уморишь, то затею какую-нибудь придумаешь… Одно плохо, бражник ты никудышный…

— Зато вы хорошие бражники, — усмехнулся адмирал, — перепьётесь, а потом вам дурь разная в голову лезет. Отсюда и верите в бесов и прочую нечисть…

— Хочешь сказать, что их не существует? — с сомнением поинтересовался дьяк.

— Фёдор Васильевич, помнишь, я тебе о миражах рассказывал?

— Помню, — кивнул тот.

— А ещё есть галлюцинации. Например, языческие волхвы кушают дурман-траву, а потом им разные видения мерещатся, которые они своим соплеменникам выдают за небесные откровения. Здоровому и трезвому человеку кошмары в голову не лезут. Хотя…

— Ну-ну, говори…

— С невестой рядом, что за ведьма сидит? Почему я один на один не могу поговорить с Анастасией Михайловной?

— Так ведь неположенно…

— А глупости и страшилке молодой девице рассказывать положено? Эта бабка сама ходячая галлюцинация… Скажи, что она станет делать у нас в стране?

— Рядом с Анастасией Михайловной будет…

— Фёдор Васильевич, не будет!!! Императрица не должна верить в страхи и сказки. Ей людьми предстоит управлять, а не бабулек слушать. Вон, от моего салюта пол Москвы в штаны наложило, а ведь всего лишь зелье огненное и немного искрящегося металла… Господь Бог знания даёт, а дурачьё всё на бесов сваливает. Поэтому, чтобы пореже с бесами встречаться, я и стараюсь вести трезвый образ жизни.

Дьяк на эти слова только пожал плечами, хотя во многом был согласен.

— Кстати, — продолжил адмирал, — слышал я, что бывали случаи, когда воин выпивал много хмельного и от этого умирал…

— Бывало, бывало, — подтвердил Фёдор Васильевич.

— И что такую смерть считают даже почётной?

— Ну, так, — развёл собеседник руками.

— То есть, самоубийство — это почётная смерть? — мрачным тоном изрёк Константин.

— Э-э… — растерялся дьяк от такой постановки вопроса…

— Вот тебе и "э-э"!

— Так ведь Иван Васильевич запретил немецким негоциантам торговать хлебным вином…

— И что, в народе меньше пить стали?

— Так что же теперь, совсем что ли запретить? — с явным сожалением поинтересовался боярин.

— Запрещать нельзя! А вот учить, как пить правильно, нужно! А ещё меру знать… Господь Бог дал человеку голову не для того, чтобы через неё в себя бражку ковшами вливать. Головой думать надо!