Александра Ронис: Тот, для кого живу. Продолжение

Три с половиной года спустя

Мелкие ажурные снежинки кружились в морозном воздухе, неспешно оседали на ветвях деревьев, заиндевевших линиях электропередач, побелевших от изморози заборах с колючей проволокой вместо венца. На пятачке перед железными двустворчатыми воротами, отделяющими мир заключенных от мира свободных людей, вразнобой припарковалось несколько машин. В них, предвкушая долгожданную встречу с близкими, грелись такие же, как и Саша, нетерпеливые гражданские.

Воронов выкурил уже несколько сигарет, протоптал дорожку от крыльца до такси, вокруг такси и поперек пятачка, изучил каждую царапину на облезлых воротах и уже начал подмерзать, когда створки с грохотом и скрипом разъехались, выпуская наружу Влада.

— Наконец-то! Здорово, брат!

Мужчины крепко обнялись, похлопывая друг друга по плечам. Неподдельная радость, светившаяся в глазах у обоих, заменяла тысячи слов.

— Ну, что, домой? — засмеялся Воронов, когда первый восторг схлынул, и ощутимо заметно стало пощипывание мороза на открытых участках тела.

Демидов сделал глубокий вдох, наслаждаясь чистым воздухом свободы, закрыв глаза, задержал на несколько секунд дыхание и как сплеча рубанул:

— Домой!

— Какие планы? — уже в такси, мчавшем их в аэропорт, тихо спросил Саша.

Конечно, им предстояло о многом поговорить, и хотелось как можно скорее наверстать упущенное время, но обстановка была неподходящая. Лишние уши были ни к чему. Поэтому Воронов спросил только то, что вертелось на языке уже давно, с самой Москвы, да и то завуалировано.

— Ты же знаешь, — с непринужденной улыбкой на губах, но с серьезностью в пристальном взгляде ответил Влад.

— Не передумал? — зная, что все равно спрашивает зря, на всякий случай поинтересовался Саша.

— Не-а, — Демидов перевел взгляд вперед, на подтаявшую дорогу, уродливой полосой выделявшуюся среди белоснежной красоты. — Поможешь?

Воронов откинулся на спинку, поерзав, уселся поглубже в сиденье. Улыбка сбежала с его лица.

— Понятно, — усмехнулся недавний зэк. Красноречивое молчание. — Ладно, нормально все, — он хлопнул друга по колену, вновь натягивая на лицо маску беззаботности и любуясь мелькающим за окном пейзажем в бледных тонах.

— Извини, здесь я тебе не помощник. В остальном в чем угодно, но только не в этом.

— Не помогай, — согласился Влад. — Но и не мешай. Фотку привез?

Воронов полез за пазуху, вытащил из портмоне прямоугольный цветной кусочек глянцевой бумаги. У Демидова защипало в глазах, когда он дрожащими пальцами провел по фотографии маленького ребенка.

— Сынок, — прошептал еле слышно. — Вырос-то как.

— Это старая фотка, — искоса взглянул Саша. — Полгода назад снято. Новое все здесь, — он протянул другу смартфон одной из последних моделей раскрученного бренда. — Закачал сюда и новое, и старое, — прикинув кое-что в уме, исправился: — Относительное новое. Последнее видео с какого-то утренника с детского сада, «Золотая осень», что ли. Ну и так, по мелочи фотки, видео домашнее, прогулки, кафешки. В общем, насобирали тебе с миру по нитке.

— Наушники есть? — сразу же загорелся нетерпением отец.

Саша с готовностью протянул ему просимое, сопровождая жест добродушной улыбкой. На несколько минут Демидов словно исчез из салона автомобиля и перенесся за тысячи километров в Москву, вернулся в то время, когда его сын, маленький Дениска, бродил с Ксюшей по улицам, неуверенно вышагивая на нетвердых ножках, собирал из конструктора замки, разрисовывал в раскрасках машины, смешно и сладко рассказывал стишки на утреннике. На фотографиях он улыбался, смеялся, хохотал, визжал, корчил веселые рожицы.

Когда появилось первое селфи Ксюши вместе с Дениской, у Влада словно сердце остановилось, замерло на вдохе и отказалось биться дальше. Он сделал над собой поистине громадное усилие, чтобы заставить себя справиться с судорожным спазмом в груди. Задохнулся бы, наверное, если бы не выработанная привычка держать эмоции на контроле до тех пор, пока возможно.

Листал галерею, и боль в груди понемногу отпускала, дышать становилось легче. На селфи она везде с сыном, с девушкой, показавшейся Демидову смутно знакомой, с Юлей и детьми Воронова. Практически не было фоток, где она бы фотала себя одну.

Вновь пошли короткие видео. Судя по тому, как уверенно тараторил малыш, правда, не совсем четко проговаривая букву «р», как рассказывал о каком-то Вове «в садике», это были уже одни из недавних записей. Родной до боли голос Ксении проникал Демидову в самое сердце, задавая за кадром какие-то вопросы, в суть которых он не особо вслушивался. Неожиданно в разговор вмешался мужской голос, заставив Влада невольно нахмуриться. А услышанное из уст сына слово «папа», обращенное к невидимому человеку, подействовало на него так, как будто его живьем столкнули в горящий костер и оставили там умирать в мучительной агонии.