Сергей Остапенко - Ритуал [litres]

Вождь довольно быстро разобрался в ситуации; думаю, у него не осталось сомнений в том, что причина странного состояния соплеменников кроется в нас. Он поднял свою колотушку и угрожающе зарычал, откровенно заявляя о своих намерениях относительно нас. Оставалось неясным, планировал ли он по собственной инициативе появиться в это время в этом месте или его оторвали от важных дел музыкальные упражнения Юдина, но он, похоже, всерьез возжелал разделаться с нами. Я подумал, что автор теории, которую поведал мне Саня, возможно, и прав. Внешность у людоедов может быть разной, но людоедское выражение хари ни с чем другим не спутаешь. Не раз встречал я в жизни людей подобного типа, и почти всегда начинались проблемы. Признаюсь, завидев экземпляр этого «хищного подвида», я каждый раз боролся с желанием, подобно нашим далеким предкам, сбежать от родственничка на край света.

Саня окаменел, и мне стало ясно, что от него не будет никакого проку.

– Спасай Таньку, я задержу! – гаркнул я, занося над головой свою дубинку.

Дважды повторять не пришлось. Он промычал что-то нечленораздельное и, не выпуская мясо из рук, понесся прочь от меня. Каннибал же, кражей мяса оскорбленный в своих лучших чувствах, напротив, устремился в мою сторону, причем его приближение не сулило мне ничего хорошего.

Я едва успел увернуться, прежде чем он превратил деревянную конструкцию, напоминающую стол, в груду щепок и обломков. Когда я представил себя на месте стола, меня наполнила необычайная легкость, и я с энтузиазмом, присущим разве что преследуемой леопардом антилопе, проскакал вдоль разъяренного молотобойца в другой конец логова. Он остался недоволен одиночеством и снова решил составить мне компанию. Ему было совершенно наплевать, что я отнюдь не в восторге от его общества.

Следующий удар пришелся точно в то место стены, напротив которого долю секунды назад находилась моя голова. Мощь, вложенная в это движение, была столь велика, что стены в буквальном смысле задрожали, а с потолка посыпался мусор. Зверочеловек, наверное, и сам не ожидал такого эффекта, ибо с восхищением погладил оружие и оскалился в хищной ухмылке.

Наступая, он оставил мне всего два пути: прыгать в костер или позволить загнать себя в угол. Я выбрал третий вариант: собрался с духом и подставил свою дубину, отводя его следующий удар.

Впечатление было такое, что меня лишили рук, но у меня не было времени рефлексировать по поводу подобных мелочей, поэтому я со всей возможной прытью попытался скрыться. Мой противник на долю секунды опередил меня и загородил выход. Пришлось снова уворачиваться, каждый миг рискуя остаться без головы.

Так мы и сражались, петляя между костров, почивающих каннибалов, снуя из одного конца помещения в другой. Я изо всех сил желал смыться от навязчивого геркулеса, но он всегда оказывался проворнее, и громыхание его проклятого молота продолжало преследовать меня по пятам, отставая всего на пядь. Очередная вибрация стен после его промаха сообщала мне о том, что я все еще жив. Страх мешал мне разработать толковый план спасения. Воображение живо рисовало лишь видение моего оседающего тела с черепом, превращенным в кровавое месиво. Это поддерживало у меня в организме высокий тонус, но не более того.

Зверочеловек стремительно настиг меня у кучи дров, но с близкой дистанции не сумел сделать замах и применить свое оружие. Я в мгновение ока стал карабкаться на дровяную пирамиду. Гигант лез следом. Он попытался ухватить меня за ногу, но в этот момент верхний слой дров не выдержал моего веса и с грохотом пополз вниз, обрушившись на каннибала. Я же, пробуксовав несколько секунд на одном месте, вкупе с сучковатой лавиной съехал назад и был погребен дровами совсем рядом с противником. В следующий миг древесину разметало по углам, словно внутри сработало взрывное устройство. Как оказалось, это вождь зверолюдей высвободил руку с молотом. Не дожидаясь, пока он перейдет к расправе, я выбрался из кучи и отполз подальше. Гигант освободился секундой позже.

Мне было тяжело дышать – все еще действовал дым сомы. Я боялся свалиться без чувств в самый неподходящий момент. Исполину тоже приходилось тяжело: в дурманящем воздухе он совершенно одурел и с трудом вращал глазами. Мы оба снизили темп.

Вождь встряхнул рогатой головой, и в его взгляде вновь появилось осмысленное выражение. Он двинулся ко мне. Я ждал, пока он замахнется, чтобы ударить, – это давало мне возможность нырнуть ему под руку, угадать направление удара и увернуться, в общем, так или иначе спастись от гибели. Однако он изменил тактику. Зверочеловек держал колотушку наперевес и просто шагал вперед, все больше оттесняя меня в угол.