Сергей Остапенко - Ритуал [litres]

– Не спать! Мы сами тут поляжем скорее, чем эти гады.

Саня встряхнул головой и подвинулся ближе, чтобы заглянуть внутрь. Внезапно он напрягся и отполз, пятясь в зону потемнее. Еще через миг глухо ругнулся.

Я быстро бросил взгляд через его голову, оценивая обстановку.

Зверолюди принимали какое-то решение. Один из них стоял над Таней и указывал пальцем на нее. Его поддерживало еще трое верзил. Другие же громкими возгласами изъявляли желание сперва отведать похлебки. Самый импульсивный мерзавец подскочил и отвесил нетерпеливому затрещину. Обиженный схватился за топор. Мои пальцы ухватили Саню за шкуру на спине. Чем больше на морде зверочеловека отражалось желание пустить оружие в ход, тем сильнее стискивались мои пальцы. Остальная братва неодобрительно загалдела. Кто-то принялся растягивать петухов в стороны. Остальные зачерпывали в миски похлебку и с аппетитом принимались за еду. Очевидно, наша приправа не вызвала у ребят никаких подозрений.

Оставшись в одиночестве, негодяй, домогавшийся Татьяны, смирился, погладил ее ручищей и последовал примеру остальных.

Моя рука разжалась и безжизненно повисла на плече друга. Лбом я прислонился к холодному камню, чтобы унять пульсацию крови.

Наконец наши надежды начали сбываться. Отведав варева, большинство каннибалов стали зевать. То один, то другой монстр клевал носом. Самый хилый уже захрапел, не позаботившись даже вынуть изо рта обглоданную кость. Все усиливающаяся вялость и сонливость, видимо, не казались гигантам странной, так как через пару минут и остальные почили в самых разнообразных позах, не прекратив жевательных движений до самой отключки. Настал желанный миг победы. Я хлопнул Саню по подставленной ладони, выражая одобрение и восторг. Мы проникли внутрь и принялись за дело.

Я подскочил к Тане и приложил ухо к ее груди. Она была жива, хоть и слишком слаба. Дыхание было прерывистым и поверхностным. Нам тоже приходилось туго, поэтому я нашел воду, намочил кусок шкуры и старался дышать сквозь него. Остатки воды я вылил Танюше в рот и побрызгал ей лицо и грудь. Вдвоем с Юдиным мы мучились с узлами, пока он не додумался разрезать их своим острым кинжалом. Я обратил внимание, что созерцание прелестей Татьяны вызывает у моего друга живейший интерес, поэтому поспешил обернуть ее моей беличьей накидкой. Саня помог мне вынести девушку вон из этого пекла, оставив на сквозняке.

– Нам нужна еда и вода, – сказал Саня.

– Ты прав, – одобрил я.

Мы вернулись. Гигантские костры захирели, так как некому было подкармливать их дровами. На туше, обглоданной каннибалами, оставалось немного мякоти, и я, орудуя ножом как тупой пилой, принялся ее срезать. Мясо было плохо прожаренное, но не резиновое. Впрочем, я был уверен, что этой ночью сожру что угодно, ибо чувство голода еще никогда не донимало меня с такой остротой. Глаза слезились, и я стремился закончить как можно скорее.

Тем временем Саня, которому вменялось в обязанность найти воду и следить за обстановкой, обнаружив тыкву, полную воды, и спрятав ее за пазухой, праздно шатался по подземелью, прихлебывая из людоедского бурдюка с брагой и осматривая все, привлекающее внимание.

– Обожаю ударные инструменты! – услышал я его возглас.

Смысл сказанного испугал меня. Я даже поранил палец. Оказалось, я не ошибся: он действительно собрался немного побарабанить. Вычурная дробь в относительной тишине подземелья резанула по ушам, и я чертыхнулся.

– Прекрати! – сказал я. – Хватай мясо и пошли отсюда.

Прежде чем послушаться, он завершил свою композицию, явно недовольный моей ворчливостью.

– Ты думаешь, нам что-нибудь угрожает? – поинтересовался он, принимая у меня вырезку. – Видишь, мальчики мертвецки спят.

Неожиданно нам на глаза упала тень, а под сводами сооружения раздалось глухое ворчание, напоминающее работу тракторного двигателя. Мы в ужасе обернулись и сквозь поднимающиеся клубы дыма заметили фигуру еще более мускулистого зверочеловека, чем те, которые валялись в трапезной. Дядя появился из узкого лаза за кучей дров, который мы вообще не заметили.

Дым, словно в кино, рассеялся, сделав очертания монстра более четкими. Дебиловатая физиономия мужичка выражала недоумение. Судя по внешности, это был предводитель, вождь или конунг остальных каннибалов. Мохнатую голову украшал рогатый череп, выполняющий функции шлема и короны одновременно. На шее красовалось ожерелье из клыков и когтей. Его одежда состояла из набедренной повязки и жилетки из шкур с неровно сшитыми рукавами. Волосатые ручищи сжимали зловещий деревянный молот, ударные поверхности которого были окованы металлом. Я проникся глубоким убеждением, что одного удара этим пугалом будет достаточно, чтобы стены покрылись каплями моего мозга.