Ульян Гарный - Руки оторву!

Но не у всех получалось так же ладно! Справа от меня несколько насекомо-коней разорвали сетку, и поток нападающих хлынул в лагерь. Захватчики тут же запалили факелы и, споро прыгая от шатра к шатру, поджигали наши временные жилища и все, что попадалось под руку. Одновременно с этим послышался многоголосый рев, и вражеская пехота бросилась штурмовать лагерь со всех сторон.

Перекрывая гвалт, раздался громогласный гвалт Петра:

– Всем по местам стоять! Где определено, там и держаться!

Я подавил сильное желание броситься на бешеных кузнечиков и продолжил свое нехитрое дело, еще быстрее отбрасывая животных и их хозяев во тьму. Пожары чадили и слепили, но я смаргивал слезы и швырял, швырял, толкал зверюг связанными оглоблями, как заправский маркер [60] Маркер – человек, ведущий подсчет очков при игре на бильярде, а также дающий уроки этой игры. бильярдные шары.

Если кто-то из врагов оказывался в опасной близости, получал оглоблей по кумполу и валился под ноги или исчезал из виду. Я утратил чувство времени и пространства. Задыхаясь от дыма, мне казалось, что верх – это низ, а низ – верх и твари прилетают прямо из Плавильни, сверкая огромными фасеточными глазами, полными нездешнего огня. Руки плохо слушались, но я, стиснув зубы, не сдавался, уговаривая себя, что и это когда-нибудь закончится, одновременно заставляя действовать свое тело максимально эффективно, вкладываясь в каждый удар, как в первый, не давая себе никаких поблажек. И там, уже за пределом выносливости, мне сделалось легко и весело.

Я понял: это забавная и славная работа и нужно делать ее непринужденно и с огоньком. И ратный труд обрел иное качество. Любимое занятие стало спориться: я подхватил оброненную кем-то оглоблю и стал отбрасывать по две твари, а в перерывах, когда сверху никто не прыгал, стал прокручиваться вокруг своей оси, раскинув руки и снося животным и их хозяевам их хрупкие головенки.

Перун, Вотан, Сульдэ, Арес, Афина, Вицли-Пуцли – это все вам, возьмите и даруйте мне удачу. И-их! Хорошо выходит! Под левую оглоблю трое подскочило! Под правую – четверо! Вон как ножонками сучат. Будто тараканы.

От резкого рывка за шиворот я повалился на пятую точку, встал на лопатки и ударил обеими ногами назад. Тяжелые, подбитые железом башмаки лязгнули о панцирь. И какой-то сын грома повалился на спину (О! У них и большаки есть?!).

Я легко вскочил на ноги и потянул из ножен меч, но узнал в лежащем Петра и огляделся. В лагере уже потушили пожары, обозные и военные стаскивали трупы врагов в две кучи: людей отдельно, кузнечиков отдельно. Раненых, не разделяя, согнали в одну кучу на западной стороне лагеря. Десятники с помощниками осматривали их, разоружали, оказывали медицинскую помощь. Я протянул руку Петру, но он поднялся сам, хлопнул меня что есть силы по плечу, да так, что стальная медвежья морда слегка погнулась и приобрела не то удивленное, не то обиженное выражение.

– Молодец, Тримайло! Ты оглянись, чего наворотил.

Я последовал его совету и приосанился-подбоченился. Спереди от меня груда тел: убитых и раненых, людей и животных – тянулась до рва и засыпала его напрочь. Слева и справа выросли два кургана из того же материала, мне по плечо. И небольшой холмик – мне по колено, сзади.

– Ну, ну, смотри, не загордись! – увещевал меня Петр. – Заслуги после оценим, а сейчас переодевайся, поспешить надо…

– Это куда еще? – не понял я, хлопая глазами.

– Да ты в уме ли, Васька! До полуночи уже времени не осталось. Или ты позабыл про испытание-то?

А ведь и правда! Совсем из головы вылетело! Что вообще-то неудивительно, – был «слегка» занят.

К нам подошел Захар Кошка, весь в крови и грязи, с головы до пят, только зубы из бороды блестят.

– Ох и заядлый ты, Тримайло, я ноги твои охранял, было сунулся оборонять, да где там, чуть и меня оглоблей по башке не приголубил, насилу увернулся!

– Извини! – виновато брякнул я. – Себя не помнил…

– Ничо, и мне наука, – подмигнул мне Захар, – не лезь к яру [61] Яр – воин, который впадает в повышенное агрессивное состояние во время боя. , когда тот в сече!

– Хорош болтать! Завтра, даст бог, разберем, кто кому чего и как! – прервал нас Петр. – А сейчас – собирайтесь!

Шатер мой был почти целым – так, закоптился кой-где. Возле него собирали скарб Сергий и Григорий, черные, как негры. У Григория была замотана чистой тряпицей рука, Сергий смотрел на мир одним глазом – второй заплыл. Верные соратники (да какие они слуги после того, что вместе пережили) помогли мне снять посеченные доспехи, приволокли кадку воды. Умыли, приодели, проводили до рва и снова заспешили внутрь – порядок наводить.