Андрей Сулацкий - Дрейфующая станция СП-40 бис

Весь следующий день чувствовал себя всадником, проскакавшим рысью без седла и отдыха от Петербурга до Москвы. Так и ходил на раскоряку, широко расставляя ноги. А ещё чувствовал себя словно испачканным. Нечистым каким-то. Предрассудок, конечно, но ощущения субъективные таковы были. Надо сказать, что впоследствии ещё несколько раз пользовался услугами… э-э-э… лёгкодоступных девушек. Когда, уж, совсем невтерпёж было. Хорошая вещь – студенческие дискотеки. Всегда можно найти желающую примерно того же и договориться… Но каждый раз почему-то потом, под струями душика, свою тушку мочалкой драил так, словно, как змея, кожу хотел сменить. Брезгливый я какой-то…

Следующим утром снова был первым на катере. Потом приковылял коллега-практикант. Серо-зелёный. Молчаливый. И ничего уже не желающий. Положите его на лавку и не трогайте. Потом отзвонился второй и сказал, что его сегодня не будет – болеет. Ну, да, я удивляюсь, как первый-то пришёл? А потом приехал преподаватель. Вот, уж, кого не ждал! Препод сразу же в каюту и: “Алексей, дайте, пожалуйста, журнал наблюдений”. С некоторой дрожью выдал ему манускрипт. А сам в это время судорожно запихивал ногой в щель между рундуком и переборкой незамеченный вчера, в сумерках, презерватив. А тут ещё вчерашние девчонки, как и обещали, заявились. Пришлось как-то семафорить мимикой и руками, что, мол, нельзя! Штренк ферботтен! Дамы, не поняли сначала, обиделись. Ну, да, и ладно! Второго такого сексуального приключения подряд я не выдержу. Тут к ним подковылял мой серо-зелёный друг и стал что-то объяснять. Вроде объяснил. Девочки с явным сожалением удалились. Больше я их никогда не видел. Спасибо им сердечное за науку и за “разрядку напряжённости”. И за то, что не пришлось потом в кожно-венерический диспансер наведываться. И в ЗАГС не надо. Как-то пока в планы не входило. А ещё наготы теперь, что своей, что чужой не стыжусь. Не знаю только, хорошо это или плохо?

А тем временем преподаватель наш изучал записи в журнале, в его отсутствие сделанные. Сначала не очень довольно: кривился, языком цокал, бормотал что-то типа “погрешности великоваты” (это он про записи тех дней, когда я ещё что-то пытался честно измерять). А потом в каюте повисло какое-то заинтересованное молчание. Как раз, когда препод к вчерашним фантастическим записям перешёл. Потом выхватывает из портфельчика карту залива и давай циферки из журнала туда переносить. А глаза-то горят почему-то. “Алексей, а Вы уверены во вчерашних измерениях? Вы их сами делали?” – спрашивает, – “И где Ваши коллеги, вернее – ещё один коллега?” Столько вопросов сразу. Пришлось по одному отвечать, с конца. Старательно обдумывая, как ответить на первые, очень неприятные, чтобы не очень врать. “Да, ребята вчера салатиком, видимо, не свежим, траванулись, что в универсаме на перекус купили. А я салат тот не ел, вот, и живой, а они… приболели…” – отвечаю, а сам продолжаю судорожно соображать, как и ответить, и соврать не сильно.

Но преподу уже не до моих ответов стало – у него мысль дальше ускакала: “Парни, вы же новое течение в Финском заливе открыли! Оно, наверное, сезонное и нестабильное – раньше-то его никто не обнаруживал. Наверное, жара нынешняя виновата… Надо бы измерения прошлых лет с погодой, что тогда была, сопоставить… Так, коллеги, на этом морская часть практики для вас завершена. Сегодня сдавайте катер хозяину. Всё равно, это уже через день надо бы сделать. А завтра на кафедру – отчёт по практике писать”. И убежал. Оставив товарища моего серо-зелёного спящим на лавочке, а меня – в замешательстве. Увлекающийся человек.

В какую… м-м-м… задницу мы с коллегами-практикантами попали, поняли только на следующий день, на кафедре. Выяснилось, что руководитель наш уже успел всему кафедральному народу: ассистентам, доцентам и профессорам раззвонить об этом “открытии”. И послезавтра он докладывать на семинаре кафедральном уже собрался об этом новом “течении”. С нас графики и карты требуются. А сам он проанализирует возможную корреляцию (ну, математическую связь, если кто этого слова не знает) “течения” с погодой. Ага… Ещё бы неплохо – со степенью сексуальной озабоченности “первооткрывателей”… Это я сейчас так шучу. А тогда, нам было не до шуток. Уединились в свободной аудитории и дела наши тяжкие обсуждаем. Я коллегам рассказал о вчерашних своих “подвигах”. Нет, не сексуальных, а совсем наоборот – интеллектуальных. Парни, сначала ещё не осознавая уровень грозящих неприятностей, пытались шутить и всё мои впечатления о девочках пытались выяснить. Но после, проникшись серьёзностью момента, сникли. Жеребячий юмор как-то сам пропал из нашего “совета в Филях”. Далее, если опустить ненормативную лексику, дискуссия развивалась примерно следующим образом: