Иван Апраксин - Подменный князь

Переправа через реку оказалась гораздо труднее, чем я мог себе представить. Днепр весьма широк, и переплыть его на плоскодонке при помощи весел без уключин – дело непростое. Оно потребовало напряжения всех физических сил, так что, когда нос нашей лодочки уткнулся наконец в киевскую пристань, мы с Любавой оба были в изнеможении.

Некоторое время я переживал по поводу утраты ружья. Как-никак, оно оставалось моим единственным защитником. Из ружья я застрелил угрожавшего Любаве медведя, из ружья сумел ранить Ждана. Оно придавало мне уверенности в себе.

Как это часто бывает, на помощь моему расстроенному духу пришла философия.

«В конце концов, – сказал я себе, – ружье было лишь иллюзией безопасности. Ни от чего серьезного оно бы меня все равно не спасло. Может быть, и неплохо, что оно утонуло. Теперь, по крайней мере, буду надеяться только на себя. Тем более что пора привыкать: похоже на то, что в этом мире я всерьез и надолго».

Пристань оказалась пуста, нас никто не встречал, что уже было хорошо. Ведь мы очутились в Киеве в крайне неспокойное время: еще утром в город вошло войско Вольдемара, и здесь сменилась власть.

Не встретив никого на пристани, мы побрели в город, выбрав одну из улиц, спускавшихся к реке. Как я и увидел со стороны, улицы здесь были глухие, то есть представляли собой место, с обеих сторон огороженное высокими, глухими заборами. За заборами слышались человеческие голоса, лай собак, квохтанье кур и мычание скотины, но увидеть ничего было нельзя. При каждом доме был сад, но и о садах можно было лишь догадываться по торчащим над заборами верхушкам деревьев.

Все же о чем-то можно было судить. Например, было очевидно, что разноплеменное войско Вольдемара вошло утром в город совершенно мирно. Не было сожженных домов, порушенных заборов и вообще никакого намека на разорение. Штурма и разграбления города, о котором всю дорогу сюда трепетно мечтал мой друг Вяргис со своими товарищами, не произошло.

Людей на улицах было немного – все сидели по домам. Идти поэтому было тревожно – не удалось затесаться среди толпы. Мы поднялись в город по одной улице, затем свернули на другую. Заборы и вообще строения здесь были деревянные и некрашеные: видимо, краска еще слишком дорого стоила и была сугубо привозным товаром для богатых.

Правда, терем князя киевского, к которому мы вскоре приблизились, сверкал яркими цветами. Окруженный частоколом, он был трехэтажным и возвышался над всеми окрестными строениями. Деревянная крыша у него была высокой, крутой, покрытой красной краской. Сам же терем был желтым, веселым на вид, с крошечными оконцами по всем трем этажам, и каждое оконце имело крепкие ставни. В принципе, этот терем был своего рода замок, который с одинаковым успехом можно было использовать как для обычной жизни, так и для долгой обороны. Маленькие оконца в случае нападения служили бойницами, а княжеское крыльцо выглядело вообще неприступным. Высокое, с навесом, оно вело сразу на второй этаж.

Как я узнал впоследствии, ворота княжеского двора обычно бывали крепко заперты, но в тот раз, когда мы с Любавой подошли к нему, все было нараспашку, и мы смогли увидеть то, что происходило внутри. Прямо во дворе стояли длинные столы, накрытые вышитыми скатертями. По обе стороны столов – длинные лавки, на которых сидели дружинники князя и приглашенные бояре.

Вольдемар праздновал свою победу и восшествие на киевский престол.

Стоявшие в воротах воины не пускали во двор зевак, которых тут оказалось немало: киевляне собрались возле княжеского терема и с большим любопытством заглядывали внутрь. Понять их можно – не каждый день да и не каждый год в государстве происходят такие головокружительные события. В один день произошла полная смена власти, да еще такая драматическая. Еще утром киевской землей правил Ярополк, а сейчас его труп болтается где-то в днепровских плавнях. Что-то обещает Киеву новое правление?

Видимо, улицы, которыми мы шли по городу, не случайно были пусты: все, кого интересовало происходящее, толпились здесь. И ворота тоже отворены были не случайно – это было намеренное действие, чтобы жители Киева увидели воочию, кто теперь правит ими и как его принимают самые знатные люди княжества.

Это была своего рода рекламная кампания. В отсутствие телевидения, радио и газет единственным средством распиарить нового вождя была публичность его чествования. Пусть толпы жителей смотрят через открытые ворота на своего нового властелина и на те почести, которые ему воздаются!