Сергей Лапшин - Победить смертью храбрых. Мы не рабы!

Руки образуют овал. Правая ладонь обхватывает рукоять пистолета, указательный палец лежит на спусковом крючке. Пальцы левой ладони лежат поверх правой руки, задавая правильное направление стволу. Наиболее рациональный вариант. Минимизирует шансы промахнуться.

Соревнование на тему «кто быстрее» немцы проиграли заранее. Их оружие – карабины – находилось в опущенных руках, а стволы смотрели в землю. К тому же их было двое. Всего-навсего двое.

Сдвоенные, практически одновременные выстрелы. В грудь одному и тут же, безо всякого смещения, в корпус другому. Дальше следовало, по обстоятельствам, либо сближаться с противником, либо менять позицию. Ни первого, ни второго мне сделать не удалось. Едва отстрелявшись, я вынужден был вновь вернуться под прикрытие автомобиля. Мало того, мне пришлось броситься наземь, растянувшись на трижды проклятой малине. Ибо по машине, пробивая ее насквозь, заработал немецкий пулемет.

Звон разбивающегося стекла, визгливые удары пуль о железо. Громкие, тут же оборвавшиеся крики Клауса. Шлепанье свинца в живое тело.

Прижавшись к обломкам ветвей, я накрыл голову в практически бесполезном, чисто инстинктивном жесте. Пулеметчик, правильно взяв прицел, прошьет кузов и меня самого без особых проблем. Короткая, пристрелочная очередь. За ней вторая, разворотившая переднюю часть автомобиля. Пожалуй, следующая будет уже моей.

Прервали пулеметчика раскатистые выстрелы охотничьего ружья. Коротко взглянув в сторону дома, где из окна второго этажа выплывали клубы порохового дыма, я поднялся на колено, выпустил четыре оставшиеся в пистолете патрона в сторону пулеметчиков.

Подавляющего огня из наших жалких усилий, разумеется, не вышло. Однако кое-каких результатов мы добились. Пока я лихорадочно защелкивал в магазин патроны из кармана, выстрелов со стороны немцев слышно не было. Зато прерывистый, со всхлипами вой – пожалуйста. Дождавшись еще двух выстрелов от Москвичева, я выбрался из-за автомобиля и, держа перед собой пистолет, стартанул в сторону врагов.

Впрочем, уже через десяток метров перешел на шаг. Спешить было уже некуда. Собственно говоря, мы и напоролись на пулемет лишь потому, что расположен он был в высшей степени странно. Судя по всему, по нам вели огонь без мало-мальски подготовленной позиции, прямо среди улицы. Это и сыграло с немцами злую шутку.

Подойдя ближе, я выстрелил в хрипящего пулеметчика. Второй, хоть и лежал недвижимо, свою пулю тоже получил. Москвичев, как я понимаю, палил картечью. Четырех выстрелов пулеметчикам хватило за глаза. Картечь страшно изуродовала немцев, лишила их боеспособности, но вот прикончить, судя по всему, не смогла. Пистолетная пуля «вальтера» в этом плане оказалась более надежной.

На вопрос, что это за немцы и откуда они взялись, я ответил себе через пару секунд. Для этого мне понадобилось лишь дойти до угла дома и аккуратно за него заглянуть.

– Не стреляйте! Тут только раненые! – Боец, которого я увидел, предусмотрительно держал руки на виду. За спиной его, прислонившись к стене, действительно сидели несколько человек в пятнах крови и белых бинтах перевязки.

Держа пистолет наготове, я обошел их по широкому кругу:

– Где оружие?

– Его мало. Все у передового отряда. И у тех, с кем вы сейчас устроили перестрелку.

Вот почему меня встретили не пулей в упор, а поднятыми руками. Не сомневаюсь, будь сейчас в распоряжении этих раненых и медика какой-то огнестрел, мне пришлось бы ох как не сладко.

– На колени, руки за голову! – еще не до конца решив, как поступить дальше, скомандовал я.

Немец послушно исполнил то, что ему было сказано, сложил ладони на затылке. Остальные трое, меряющие меня презрительно-ненавидящими взглядами, молчали. Я вполне понимал их. Можешь сопротивляться – милости просим. Не можешь – закрой рот и жди удобного момента.

– Кто такие?

– Отряд гарнизона. Сформирован для поиска и уничтожения бандитов, – услышал я примерно то, чего и ожидал. Что ж. Бандитов вы нашли. На свою голову.

– А где остальные?

– Здесь только раненые и заслон. Больше никого нет. Перекрываем выезд из города.

– Это хорошо. А где все же остальные? – не дал я себя сбить с толку. Немец промолчал.

Где-то недалеко, в квартале или двух от нас, щелкали винтовочные выстрелы. И мне жизненно необходимо было узнать, сколько конкретно бойцов там находится и каким вооружением они обладают.

Не говоря больше ни слова, я поднял пистолет, направляя его на одного из раненых. Мне не нравятся подобные методы. Однако рассусоливать у меня не было ни времени, ни желания. Слишком много произошло за этот день, чтобы я мог изобретать что-то новое. Не зря во всех армиях мира существуют положения и уставы, действуя по которым любой командир, по крайней мере, не «наломает дров». Исчерпав собственные внутренние резервы, будучи опустошен морально, я поневоле скатывался к стандартным решениям.