Александр Голодный - Право на бессмертие. Ядерный скальпель

– Как ты это сделал? У тебя же не было ни одного шанса!

– Трудно объяснить, Кемаль. Что-то типа боевого транса. Нахлынуло, в общем.

– Понятно: берсерк отмороженный.

Лекарство начало действовать, и это не анальгетик – узнаю ощущения. Служа в любимом Заполярье, сильно мучился от магнитных бурь и резких перепадов давления, поэтому успел попробовать разные таблетки. Что-то вроде ударной дозы фенозепама вкупе с транквилизатором. Так и не успев сжаться, тиски головной боли растаяли в ледяном химическом спокойствии. Дозарядив обоймы, проверив предохранители, напарник подает пистолеты. Сумев привстать, прячу оружие в кобуры. Поглядев в глаза, Кемаль роняет:

– Ты там, на катере… В общем, не лезь вперед, мы всё сделаем сами…

– Хорошо.

– Одно не пойму – как они нас вычислили?

Я уже думал об этом, отвечаю сразу:

– Счетчики, Кемаль. Подключенные к Интернету счетчики воды и электричества. Новинка, поэтому я не учел.

Остаток пути промолчали. Командир остановился недалеко от набережной, повернулся к нам:

– Искандер, как ты? Сумеешь выйти к катеру, если я подъеду вплотную?

Оценивая силы, пересаживаюсь на сиденье. Ничего, вроде нормально. Киваю:

– Смогу.

– Все-таки ты еще бледноват. Перекусить не хочешь? Есть шоколадка. С коньячком?

– Нет, спасибо. Водички бы еще хлебнул.

Тут же получаю от Кемаля бутылку минералки. Замечательно. А то, похоже, много жидкости потерял с потом – все нательное белье воглое. Нехило я выступил, точно – берсерк. Попив, смотрю на часы. Можно еще минут двадцать посидеть. Кстати, мозги тоже заработали:

– Парни, я представлю вас полицейскими, а фургон действительно можно оставить прямо на набережной – полиции дозволяется.

Командир отзывается:

– Я так и рассчитывал, брат.

Выглянув в лобовое стекло, узнаю местность.

– Кстати, тут за углом продуктовый магазинчик. Нам ничего не надо? А то схожу.

– Нет уж, сиди, отдыхай. С едой норма, вода должна быть на катере, да и вот…

Командир кивает на начатую упаковку минеральной воды. Сушняком, что ли, покойные полицейские мучились? Ну, нам кстати. Тут меня внезапно осеняет:

– Парни! Радиомаячок на машине! Все полицейские автомобили оборудованы этой дрянью…

– Успокойся, брат. Не первый день замужем. Сняли мы его, сейчас у станции на козырьке входа работает. Конечно, встроенных аккумуляторов надолго не хватит… Но нам много времени и не понадобится.

Фу-ух, отлегло. Помолчав, Ахмет уточняет:

– Так, бойцы, готовы?

Придерживаясь рукой за стену, пытаюсь встать. Получается. Силы точно возвращаются. Одобрительно отследив попытку, Ахмет подводит итог:

– Едем.

Перед выходом на улицу вспоминаю о важной детали:

– Командир, там никаких бумаг нет? Мне что-то стандартного формата надо – изобразить договор аренды.

– Сейчас.

Порывшись в бардачке, Ахмет хмыкает и подает файл с… нашими фотороботами. М-да. Вынув, переворачиваю первый лист чистой стороной наверх. Кемаль откатывает дверь. Выбираюсь, выпрямляюсь, придерживаясь за стенку машины. Почти не пошатывает. Свежий воздух с морской ноткой оказывает благотворное воздействие – иду к трапу практически нормально.

– О, сэр Вайс!

– Добрый день, сэр Возняк. Капитан у себя?

Можно было не уточнять – из рубки выходит сам Шмутьке.

– Господа, кортеж прибудет через пятнадцать минут, а семь тысяч фунтов и договор аренды (взмах бумагами) уже здесь.

– Прекрасно, сэр!

– Да, еще одна мелочь.

Показываю на наш фургон:

– Господа из полиции должны лично проверить корабль перед прибытием высокого гостя. Думаю, это не займет много времени?

– Конечно, сэр Вайс!

Жестом вызываю напарников. С суровыми лицами парни быстро проходят к трапу. Разворачиваюсь спиной к кораблику – хватит мне пока. Надо передохнуть от зрелища смерти перед основным делом.

Чуть позже, перегрузив вещи, располагаемся с Кемалем в рубке. Отогнав полицейский фургон, через тридцать минут к нам присоединяется командир.

Остывающие тела владельца и моториста лежат в каюте за машинным отделением. Еще две невинные жертвы тайной войны. А сколько их станет сегодня через какой-то час? Все-таки диверсант – страшная профессия. И оправдания действиям нет. Есть лишь один критерий, подводящий итог череде убийств, – эффективность. Если тайная война сегодня не станет прологом Третьей мировой, значит, мы были правы. Убийцы, которым нет оправдания, и тем не менее – правы. Жуткая философия.