Виктор Поротников - Гладиатор из будущего. Рим должен быть разрушен!

Я велел Эмболарии дождаться меня в палатке, а сам направился к шатру Крикса.

Военачальники, сгрудившись вокруг стола, на котором была расстелена нарисованная на пергаменте карта Италии, о чем-то громко спорили, поэтому мое появление в шатре было замечено далеко не всеми.

– Тише, друзья! – воскликнул Крикс, поманив меня к себе. – К чему эти споры, если у нас имеется провидец, знающий все наперед. Сейчас Андреас скажет нам, как вернее всего поступить.

Крикс кратко изложил мне суть дела.

– В Самнии неподалеку от нас находится консул Геллий, который может устремиться вслед за войском Спартака, который стоит на реке Атерн, а может напасть на наше войско. Брезовир и его сторонники предлагают атаковать легионы Геллия и тем самым облегчить Спартаку задачу по разгрому консула Лентула, который идет на него со стороны Умбрии. Ганник предлагает выждать, чтобы узнать, куда повернет свои легионы консул Геллий. Если Геллий двинет против нас, мы тоже пойдем на него. Но ежели Геллий пойдет на Спартака, тогда…

– Тогда нашему войску будет открыта дорога на Рим! – не выдержав, вскричал Ганник. – Погнавшись за Спартаком, Геллий оставит Рим без защиты!

Сторонники Ганника дружными голосами поддержали его.

Крикс с трудом восстановил тишину и обратился ко мне:

– Андреас, стань третейским судьей в этом споре. Куда нам идти, на помощь к Спартаку или прямиком на Рим?

Я подошел к карте и попросил показать мне, где находится лагерь Спартака, где стан Геллия и где наш лагерь. Брезовир показал мне все это, а также дороги, ведущие из Самния к Риму, водя по карте ножнами от кинжала. Мои размышления были недолги, самый верный ход был очевиден.

– Братья, нам нужно спешно выступать на консула Геллия, – сказал я и повернулся к Криксу: – Сколько у него легионеров?

– По слухам, около шестнадцати тысяч, – ответил Крикс.

– А сколько воинов у нас?

– Тридцать тысяч.

– Братья, как провидец я говорю вам: Геллий обречен на поражение, – медленно и весомо произнес я. – Но на Рим нам следует идти только вместе со Спартаком. Без войска Спартака нам Рим не взять.

– Спартак не пойдет на Рим, – сердито проговорил Ганник – Он хочет уйти из Италии! Вы же все знаете это!

Военачальники молчали, взирая на меня и ожидая, что я отвечу на реплику Ганника.

– В конце лета случится событие, которое изменит замыслы Спартака, – промолвил я, таинственно понизив голос. – В конце лета Спартак повернет войско на Рим.

Крикс сам грезил мыслями о походе на Рим, в глубине души поддерживая горячего Ганника. Криксу не хотелось делить славу взятия Вечного Города со Спартаком.

По окончании военного совета Крикс задержал меня в своем шатре, заведя разговор издалека и постепенно перейдя к тому, что волновало его сильнее всего. Криксу не терпелось выступить на Рим. Этого он жаждал сильнее всего. Не будь в грубоватом вспыльчивом Криксе страха перед богами и благоговейного трепета перед таинственным Роком, от которого зависят судьбы людей и государств, то он не стал бы и беседовать со мной, а двинул бы войско восставших рабов прямой дорогой на город Ромула.

Я без труда убедил Крикса не идти наперекор судьбе и воле богов, которые уже предопределили участь легионов Геллия и Лентула. Нельзя также дразнить судьбу, торопя события, говорил я. Плод должен созреть, лишь после этого его можно сорвать. Рим слишком крупная добыча, этот город необходимо брать соединенными силами всех восставших рабов.

В палатку к Эмболарии я пришел уже затемно. В палатке горел масляный светильник, подле которого на низенькой скамеечке сидела Эмболария в короткой серой тунике, штопая грубыми нитками свой старый гладиаторский плащ. Темные кудрявые волосы живописно обрамляли ее сосредоточенное румяное лицо.

– Что решили на совете? – спросила Эмболария, оторвавшись от своего занятия.

– Завтра на рассвете выступаем на консула Геллия, – ответил я. – О домике в Левках нам пока придется забыть. Марс трубит в свой рог, заглушая дивную мелодию лиры, на которой играет Венера.

Эмболария отложила шитье и, приблизившись ко мне, обвила мою шею своими сильными руками.

– Не забывай, – с улыбкой прошептала она, – именно Венера стала женой Марса. Любовь и война всегда идут рука об руку в этом мире!

Эмболария чуть склонила голову набок, а ее сочные, чуть приоткрытые уста устремились навстречу моим губам. Выпивая в долгом поцелуе дыхание друг друга, мы услышали прозвучавшие по всему стану сигналы труб, повелевающие воинам расходиться по палаткам и отходить ко сну. Одновременно это был сигнал для часовых, заступающих в караул в первую ночную стражу. В течение ночи часовые сменялись четыре раза, поэтому ночь делилась на четыре стражи. Так было принято в римском войске. Такой же порядок был заведен и в войске восставших рабов.