Александр Прозоров - Воевода

Хорошо хоть, причалы на Ореховом острове были длинные, выходящие до глубокой воды, и с обратной загрузкой управились быстро.

В благодарность Егор оставил в крепости семь трофейных пушек с хорошим припасом пороха и ядер и, разумеется, от пуза напоил гарнизон взятым у шведов вином, устроив общий пир. Съестных припасов князь тоже не жалел. Поход фактически закончился – какой смысл везти жратву обратно?

После пира Вожников отправил тяжелые когги и самые крупные из кочей в Олонец, Корелу, Сердоболь [21], а также по Свири в Онежское озеро на тамошние торги – иметь очередную проблему с проходом ими волховских порогов ему не улыбалось, – а сам задержался в крепости еще на сутки, помогая удобно расставить подаренные стволы. Ведь чем больше пушек на раскатах Орешка, намертво перекрывающего выход в Ладожское озеро, – тем меньше у шведов шансов отомстить новгородцам за учиненные набеги.

Все вместе задержало его у Невы почти на целую неделю, и только в середине июля князь Заозерский наконец-то смог подняться со своими ушкуйниками вверх по темноводному Волхову.

Вечевой колокол ударил неурочно – ближе к вечеру, когда торг уже почти опустел, купцы позакрывали свои лавки, честные ремесленники, вернувшись по домам, садились ужинать, а в церквях еще даже не начинали готовиться к вечерне. Тем не менее призыв, означающий, что случилось нечто важное, требующее общего внимания и решения, вынудил горожан – бояр, купцов, простых тружеников и священнослужителей – оторваться от насущных дел и подтянуться к берегу великого Волхова, где на утоптанной до каменного звона площади за торговыми рядами, в окружении древних православных храмов век за веком выносил свой приговор Господин Великий Новгород.

– Бояре нас предали! – закричал с помоста рыжебородый мужик в летах, одетый в вышитую косоворотку и добротные суконные шаровары. Сдернув с головы синий картуз с роговым козырьком, он жахнул им себе под ноги: – Обманули, ироды проклятущие! Ватажники наши заместо них сами со свеями воюют! Они же мыслят, как добро людское украсть! Изме-ена-а!!!

– Ты еще кто такой? – грубо спросил запыхавшийся Кирилл Андреянович, только что примчавшийся на зов колокола, пихнул его в грудь, замахал руками: – Не верь ему, люд новгородский! То лазутчик немецкий измену чинит! В августе на свеев пойдем! Рати все аккурат к тому часу подтянутся!

– Атаман Заозерский Або намедни взял, ныне возвращается! – перебивая его, крикнул мужик. – Бояре его за ту победу зарезать умыслили!!! За свеев отомстить!!! Изме-ена!

Собравшиеся люди зашевелились, переговариваясь, из уст в уста побежала весть о приближении ватаги недавно изгнанного известного ушкуйника. О возвращении с победой, славой и полными трюмами. В то, что Егора Заозерского могут за ту победу убить, поверилось сразу и легко. Коли нашлись ненавистники, что столь славного воина изгнали, – стало быть, найдутся и ненавистники-душегубы.

– Боярину Кириллу верим! – попытался крикнуть кто-то из толпы, но парня тут же запихали в бока, мешая подавать голос, опрокинули и слегка потоптали ногами. Без злобы, для урока. Так же поступили еще с несколькими сторонниками воеводы: серьезные крепкие ребята действовали быстро и решительно.

– Вражина Кирилл! – вопили в противовес другие горожане. – Изменщик ганзейский! Трус воевода! Долой!!! Не нужен такой! Трус! Изменщик! Ганзейский пес! Во-он, Кирилл! Прочь! Не нужен! Не лю-у-у-уб!!!

Воевода несколько раз пытался выступить, объяснить о планах наступления на врага, собирании сил и кораблей, о посланном королю Эрику Померанскому требования уступок опричь прежних договоров, однако его перебивали и перекрикивали, а рыжебородый мужик рвал рубаху. Прогнать безвестного смерда не удавалось – боярских холопов оттаскивали от паникера какие-то не менее крепкие слуги.

Увидев подошедшего наконец-то архиепископа Симеона, Кирилл Андреянович с облегчением кинулся к нему – уж пастыря-то вечу выслушать придется, заглушать его воплями христиане православные не посмеют. А кто попытается – не дадут.

– Здоровья тебе, отче, – поцеловал руку священника боярин. – Скажи им, что большой поход начнется уже на днях! Похоже, ватажник тот приблудный замятню затеять удумал, умы горожан смутить и из изгнания вернуться.

– От Орешка вестники добрались, – тихо ответил пастырь, осеняя боярина Кирилла крестным знамением. – Ватажник тот приблудный из набега возвертается с добычей несчитаной. Лодками перегружать пришлось, иначе ладьям через залив пройти не получалось, больно глубоко в волнах сидели. И так выходит, сын мой, что те воины, что с ним ушли, ныне серебро ведрами носят, а те, кто с тобой остался, нищие и голые сидят.