Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

– Возможно.

– А вот… там, – махнул рукой в сторону самолетного кладбища, – пулеметов богато осталось, на турелях. С патронами. Что, если мы из них по немцам?

– Где служил, старшина?

Приосанился:

– Дык, на границе, в Туркестане, значит… сначала… потом, натурально, в разведке. Полковой. В финскую. И когда освободительный поход. Потом подстрелили, поляки, ну, когда все уже закончилось. Нас тогда к вашим операциям привлекали, ну, НКВД [191]. А как прибыл из отпуска, ну, по ранению, к новому, значит, месту службы – и на тебе вот…

– Тогда вот что. Отбираешь из своих добровольцев. Сколько получится, столько и берешь. Но только добровольцев! И… это… не сопляков… ну этих… с огнем в груди, понимаешь? А мужиков… надежных. Ну, вроде тебя. Отстреливаете по ленте – и атас. В плен вам… не рекомендуется. Остальные – чтоб раненых вытащили. Всех! Понял?

– Как не понять… Хотя… Лично мне дык с винтаря сподручнее будет. Разрешите исполнять? – Козырнув, утопал. Весь из себя ладный, ловкий, подтянутый, пусть и слегка прихрамывающий на правую конечность. Слава богу, что и в мое время такие не вовсе перевелись, иначе хана бы России настала, без вариантов…

– Костик… Шершень, а что это у тебя за комбез такой интересный?

– Да вот, думал, думал да и придумал. Когда над аэродромом патрулируешь, времени много. Чтоб думать.

– Хорошо придумал. Исполнил тоже сам?

– Не-а. В парашютной мастерской 123-го мужичок один, золотые руки. Он еще, глядя на эту хрень, штуковину такую придумал, ну, чтоб барахло всякое удобнее было носить. Бойцам. И… таким, как ваши… твои. Разгрузка называется.

– А, Ицхакович… Знаю такого. Интересно… А тут вот, справа, для ножа?

– Ну… Только вот ножа подходящего не подобрал. Пока.

– Ну, эт дело наживное… Эй, Ворон!

На Ворона обернулся один из «эсэсовцев». Действительно, похож. Черный, горбоносый, худощавый, некрупный такой мужик, даже движения какие-то птичьи, очень быстрые, но как бы фиксируются в конечных положениях. Кавказец? А может, казак. Или просто так перемешалось все в России, тогда еще. Никогда не понимал российских нациков. Плесень.

– Ты у нас вроде самый запасливый. Ножичек не завалялся? Ну, и насчет пожрать?

Слова не промолвив, Ворон достает из вещмешка нечто продолговатое и протягивает мне, а сам начинает «накрывать на стол», вроде неспешно, но на самом деле очень быстро.

Нож. Заметно не новый, но вполне приличный. Абсолютно без наворотов, и исполнение достаточно грубое. Довольно увесистый. Длиной меньше тридцати, лезвие сантиметров пятнадцать, с полуторной заточкой. Крестовина. Прямая. Ножны металлические, тоже без затей. С петелькой под поясной ремень – на фиг не нужна. Рукоять с глубокими скошенными продольными пропилами на деревянных накладках, довольно ухватистая. Центровка так себе. Не супер, конечно, но хоть не складной [192]. Не люблю эти шалости. Что складные, что выкидные. Для уголовников хороши. И балбесам нравится. А в реале пока его разложишь или пока выкинешь, тебя уже раза три… Особенно если лезвие сбоку выкидывается.

– У немцев взяли?

– Ну.

– Спасибо.

Укладываю в кармашек на штанине. С размером в точности подгадал. Ицхакович. С затянутым шнурком ножны сидят плотно, выхватывается легко – что еще нужно? НР [193]? Размечтался. Такой, смотрю, только у Катилюса. Змея то есть. У остальных примерно как у меня. Отойдя, пробую побросать. В дерево. Мне бросок на гвоздях ставили. Двухсотках. Потом на стопятидесятках и стодвадцатках даже. После этого хоть столовый нож можно швырять, хоть даже и вилку. Шагов если с семи, разумеется, не больше. Нож ничего. Лучше, чем я ожидал. Пару раз даже с двадцати нормально воткнулся.

Присоединяюсь к увлеченно уплетающей трофейные фашистские консервы с трофейными же галетами разведке. Под водичку из фляг. Саша со товарищи тут же. Показались «мессеры». Довольно высоко. Тыщах на трех. Прошлись туда-обратно. Похоже, скоро гости. Ага, легки на помине. Пятерка Ju-52 [194]. Однако высоковато… Проходят мимо. Не понял? А, теперь понял…

Серыми тенями совершенно бесшумно мелькнули в ветвях – и вот уже с оглушительным в не нарушаемой моторами тишине треском скверно утрамбованной в воронках щебенки мчатся по ВПП аж пять десантных планеров [195], один за одним, с болтающимися позади чашами гигантских бюстгальтеров. На эротику, что ли, потянуло? Меня, в смысле? Аллюзиями… Не успел остановиться и первый, как по нему зло хлестнули пулеметные трассы. Добровольцев, кажись, немало осталось, не только с пулеметами – щелкают и одиночные. Правильно, не спорь с начальством попусту, но делай так, как считаешь нужным. В разумных, натурально, пределах. Меня же, как кошку при виде бультерьера, прям-таки вынесло на ближайшее к полосе дерево. Костик и сообразить ничего не успел. Ничего себе так. Подходяще. Липа, ветви разлапистые, густые, с боков и снизу, надо думать, не видно меня ни хрена.