Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

Патроны вскоре нашлись. В лентах даже. Приказал цырям и себе набрать. К «трехлинейкам» вполне. Стандарт. Впрочем, те цыри, что в 41-м году, оказались не чета нашим. Будущим, в смысле. Не считая, разумеется, родной ОРР. Ну, там своя специфика. Сопрут все. То, что нужно, вкупе с тем, что можно, да и то, что лучше бы и не надо, тож прихватят. Заодно.

Эти вот аналогично – сами доперли. Даже пулеметов кой-каких понаснимали. Турельных. Тем временем подбежал технарь с ТБ, их двое на своих ногах осталось. Тот, который помоложе. С виду пацан совсем, но держится уверенно. Споро подмогнул запустить движки – сначала Жидову, потом мне, и мы, не дожидаясь разогрева, рвем к кромке ближней рощицы, маскироваться. Оказалось, вовремя. Едва успели заглушиться, как начинает мотать душу ставший почти привычным уже заунывный вой. Высоко-высоко, на четырех с половиной, как и положено по ихним уставам, заведенно разворачивается в смертную карусель свою полная дюжина «штук». Вот ведущий с переворотом сваливается в пике, истошная жалоба сирены нарастает, на полутора выходит, роняя капельки бомб. Сотки, похоже. Или полу… Летят к земле, и тут же два взрыва возле транспортника. Облюбованного нами. Красиво, если смотреть со стороны. У «специалистов» приходилось читать, будто сирены эти для психологического эффекта ставили. Отнюдь. То есть и психологический тоже имел место быть, но основная функция в том, чтобы сигнализировать пайлоту достижение максимальной скорости пикирования. Они же от потока выли, чем быстрее поток, тем выше тональность. Автомат у них еще имелся. Вывода. Из пике, в смысле. Без малого курорт, кто понимает… Вторая «штука» накрыла-таки ПС-84. Значит, не судьба… Остальные неспешно, в несколько заходов, отбомбились по самолетным стоянкам и просто вокруг. По людям, опять же, где заметили. Но не по полосе. Внимание, это важно!

Болтавшаяся выше четверка «мессеров» прикрытия спускается, и все вместе проходятся по стоянкам из пулеметов. Контрольный заход. После чего уматывают на запад. Нас, слава богу, не заметили. «Ишачков» наших, в смысле. Под деревьями. Грузовичок, который тоже удалось припрятать среди ветвей, тут же пылит к нашим «ишачкам». Из кабины Катилюс, с кузова же его архаровцы – все шестеро, все еще в эсэсовской форме – сгружают на землю три живых тюка. От какого-то из тючков явственно попахивает. Не то от всех… За ними спускаются остатки экипажа ТБ. Во главе с Сашей еще двое. Кажется, штурман и один из стрелков. С пулеметами. Спаренными. Потом осторожно спускают своих раненых. Из экипажа. Двоих. Обращаюсь к Катилюсу:

– Товарищ старший лейтенант, вы обратили внимание, ВПП не тронули?

– Обратил. Десант будут высаживать. Да, и с чинами – побереги время. Здесь я – Змей. И на ты. А ты, Костик… пусть будешь… Шершень. Вот так.

Окрестил. Что ж, погоняло не хуже других. Был и у нас такой. В общем, везучий. Все прошел, ну, не то чтоб без царапинки, но живым и не калекой. А потом, я уже студентил вовсю, его в отпуску какие-то гопники пришили. Элементарно – шилом в почку. Болевой шок – и все дела… Главное, они у него даже закурить, для затравки, не спрашивали. Кто-то ударил сразу. Сзади. Обобрать труп. Потом поймали. Дебилы обдолбанные – легко. А толку? Вообще, после того как оргпреступность пришлепнули, поначалу многовато шпаны развелось. Мелкой, но зловредной до безобразия. Ненавижу. Кстати, ко мне этот Шершень, чувствую, навряд ли пристанет. Раз уж пошло Костиком, так теперь и будет.

– Змей, я там еще учебные машинки видел. На вид исправные. Двухместные. Пилотов трое, немцев вывезти смогем, а вы как-нибудь… так, пешим по конному.

– Вариант привлекательный. Но не пройдет. Не успеем.

По ВПП подбредает младший из технарей. На глазах слезы.

– Михалыч…

Понятно. Самолет тот вчистую накрыло. Ну, в котором Михалыч работал. За технарем подтянулся насупленный старшина-сверхсрочник. Средних лет, но крепкий. С виду довольно обстоятельный мужик. Из бывалых, похоже. И повидавших. Во всяком случае, ни паники, ни страха в глазах, ни растерянности в движениях. Представился:

– Старшина Ларионов. Политрук Кирьяков погиб, я теперь за старшего. Значит.

Катилюс:

– Сколько ваших осталось?

– Целых шестьдесят два. Убитых трое, ранено тяжело двое, легко – одиннадцать. С полосой закончили.

– Значит, так… Убитых оставляете, забираете раненых и убываете к месту предыдущего назначения. Если надо, бумагу дам.

– Какая бумага… А вот, к примеру, насчет… Ну, полосу-то не бомбили. Не десант ли, часом, высаживать собрались?