Александр Голодный - Нож разведчика. Добро пожаловать в ад!

– Я хочу поговорить с дочерью.

– Разумеется. Еще раз подчеркну – со своей стороны, я намерен именно договориться.

Испуганный голос дочки:

– Папочка…

– Оля, с вами все нормально?

– Да. Папочка, они хотят, чтобы ты приехал. Они все с оружием, папочка!..

Чувствительный микрофон уловил: «Хватит. Хорошая девочка». Мужчина продолжил:

– Вашим близким, Сергей Владимирович, не нанесено ни малейшего ущерба. Пока. И их состояние будет зависеть только от вас. Звонок в полицию или ФСБ приведет к непоправимому. Мы не жестокие люди, но будем вынуждены применить крайние меры. Слишком высоки ставки, господин ликвидатор. Вы меня понимаете?

«Ликвидатор»! На него вышли хозяева тех, кого он уничтожил. Черт!.. Помедлив, Сергей ответил: – Да.

– Я догадываюсь, что судьба вашей бывшей супруги может оказаться вам безразлична, но дочь… Милая, красивая девочка, которая только начинает жить. Очень похожа на вас, кстати…

Голос ломал волю, вгонял в отчаяние. Что делать?!

– Сергей Владимирович?..

– Да, я понял.

– Я рассчитываю на диалог. Нам есть что обсудить и о чем договориться. Нам не интересна ваша смерть или гибель ваших родных. Но злоупотреблять доверием и терпением не советую. Приезжайте. Чем быстрее доберетесь, тем спокойнее вам станет за ваших близких.

Мелькнула мысль…

– Я быстро не могу. Я в станице, не в городе. Мне нужно время, хотя бы два часа. Тут даже такси не вызвать!

– Не буду настаивать на спешке, но знайте – длительное ожидание не способствует хорошему настроению. И не делайте глупостей. Как бы вы ни были хорошо подготовлены, но ни один боец не продержится против десятка вооруженных людей. Особенно если его близких используют как живой щит. Сумеете ли вы навести оружие на свою дочь, Ратный?

Возникшая пауза ждала ответа, но Сергей молчал. Он не видел выхода… В голове цвиркнул сверчок.

Тон собеседника чуть-чуть изменился, словно появилась нотка сочувствия:

– Перезванивайте мне каждые полчаса, Сергей Владимирович. Просто чтобы я был в курсе, что вам дороги жизни ваших женщин. И не задерживайтесь.

Короткие гудки, навалившееся безнадежное отчаяние… и снова настойчиво цвиркнул сверчок. Серый.

Тихим шепотом Ратный произнес:

– Спаси их, брат. Пожалуйста.

Расширились и снова сократились зрачки. Изменившие цвет, наполнившиеся жестким холодом глаза не сулили ничего хорошего врагам, вставшим на пути бойца Подполья.

Рука Серого сжала трубку второго сотового телефона. Надо звонить друзьям.

– Да, Владимирыч!

– Константин, беда. Светлану и Ольгу взяли в заложники.

– Что?!

– Это хозяева тех, кого мы уничтожили. Мне срочно необходимо оружие. Автомат и пистолет. Не забудь патроны.

– Владимирыч, еду! Куда привезти?!

Серый на мгновение прикрыл глаза, прикидывая маршрут. Он еще ни разу не был у брата дома, но общая память дала нужные сведения:

– Замороженная стройка метров за триста от кольца, справа. Проезжаешь кольцо, уходишь вправо, пересекаешь трамвайные пути…

– Все, я понял.

– Да, у тебя есть крепкая веревка? Метров пятнадцать-двадцать?

– Буксировочный фал. Двадцать метров, в багажнике.

– Хорошо. Действуй, боец.

Отточенное чутье агента-нелегала дало тревожный сигнал во время второго звонка ликвидатору. Что-то изменилось. И не здесь, в уютной двухкомнатной квартире. Наемники работали как единый слаженный механизм, не расслабляясь и не теряя бдительности, заложницы, разделенные охраняющим, смирно сидели на разных углах дивана. Изменение коснулось тона отвечающего на звонок Ратного. Пропала надломленность, в коротких ответах почувствовались жесткость и целеустремленность. Впрочем, это изменение поведения прогнозировалось, как имелось и соответствующее лекарство.

По знаку руководителя один из рейдеров грубо вздернул женщину на ноги и, рванув к мобильному, отвесил две хлесткие пощечины. Болезненный вскрик Светланы слился с пронзительным Олиным:

– Мамочка!.. Не надо!..

Агент снова приложил аппарат к уху:

– Вы слышали, Ратный. Это только предупреждение о всей серьезности наших намерений. Не заставляйте нас идти дальше. Да, мы пока побережем вашу дочь, но представьте, что она испытает, когда на ее глазах будут убивать мать.

Как и ожидалось, в ответе фигуранта прозвучало гораздо больше смирения. И, пожалуй, бессильной ненависти. Все предсказуемо, все по плану.

Серый уже терял близких людей. В бою и схваченных вражеской контрразведкой… Последнее было тяжелее всего. Взятый впоследствии пленный рассказал, через какие пытки пришлось пройти партизанам, прежде чем умереть. Мужчинам… и девушкам. Той единственной любимой, с которой он мечтал связать жизнь. Ее смерть, отчетливо представляемые муки не сломили характер бойца. Они лишь наполнили душу ледяной ненавистью и беспощадностью, оставив одну цель – убивать.