Сергей Антонов - Королева голод (сборник)

Не разгибаясь, Егор доковылял до кровати, по пути зацепившись ногой за табурет. На пол шлепнулось что-то увесистое. Под весом шестидесятидвухлетнего пьяницы жалобно екнули пружины.

Приходилось начинать новый день. И Егор начал его с большой кружки воды. Он жадно выхлебал ее до дна, отряхнул с седых волос на груди повисшие там капли.

Следующим этапом был критический осмотр себя в настенном зеркале. На Фролова иронически глядел мужик в семейных трусах и майке навыпуск. Массивный живот колыхался в унисон каждому движению, а к красным, как у кролика глазам очень шла трехдневная щетина.

Процесс одевания прошел довольно быстро благодаря тому, что накануне Фролов уснул в ботинках. Возиться со шнурками не потребовалось. Егору осталось лишь отыскать в комнате больше похожей на лавку старьевщика свои брюки, проверить наличие в кармане бумажника, натянуть полосатый свитер. Дверь квартиры он запирать не стал. Опять-таки из соображений экономии времени.

Марш-бросок до «Гастронома» за углом ближайшей пятиэтажки мог бы стать приятной прогулкой, если бы прохожие не пялились на носителя абстинентного синдрома.

Фролов выудил из бумажника последнюю «двадцатку» и положил ее на стеклянный прилавок.

– Четыре вина, одну водки и …две пива. Полуторалитровых, пожалуйста.

Перечисленный Егором ассортимент был рассчитан на одного потребителя, но нажраться автономно не вышло. Не успел Фролов поместить джентльменский набор в пластиковый пакет, как его хлопнул по плечу вертлявый мужичок с испитой рожей и хитрющими глазами.

– Похмелишь, Егор? Сердце останавливается!

Фролов пытался припомнить субъекта, облаченного в песочного цвета плащ и резиновые сапоги, но не смог.

– Звать-то тебя как, болезный?

– Так Петька я, из двадцать пятого дома!

Егору были до лампочки все Петьки и Ваньки, которые ежедневно вились у прилавка вино-водочного отдела. Прапор смерил «соискателя» оценивающим взглядом.

– Петька, говоришь? Ну, так хватай, Петька, пакет в зубы и потопали!

Не прошло и часа, как Егор и его случайный собутыльник стали лучшими друзьями. Они чокались, усевшись на кровати, а в ряду пыльных бутылок на подоконнике появилось несколько новых.

– Эх, Петька! – Фролов наклонился и поднял с пола толстый фотоальбом. – Думаешь, я всегда таким был? Не-а!

Занятый откупориванием новой бутылки гость, без особого интереса посмотрел на фотографию, в которую тыкал пальцем Егор. Четверо мужчин в военной форме стояли у стальных ворот самолетного ангара. Фролов лихо сдвинул на затылок фуражку и задорно улыбался. У него не было пуза, а лицо светилось неподдельной радостью человека довольного жизнью.

– Выпьем, Петька! Если б Горбачев Союз не развалил, думаешь, я сейчас бы с таким хмырем, как ты чокался? – Фролов сочно чмокнул собутыльника мокрыми от вина губами в щеку. – Наливай еще по одной!

Отдав указание, Егор продолжил листать альбом, ностальгически покачивая головой. За редким исключением все фотографии были сделаны на летном поле. Морские летчики и авиационные техники снимались на фоне бомбардировщиков, причем ракурс выбирался так, чтобы бортовые номера самолетов не были видны.

Отхлебывая вино, Фролов рассказывал о том, как боялись заокеанские буржуи грозной дивизии, в которой он имел честь служить, о сверкающих цилиндрах авиабомб, способных экспортировать смерть в любую точку планеты, о ракетах с ядерными боеголовками.

Прихлебатель Петька томно поглядывал на бутылку водки и ожидал благословенного момента окончания политинформационного поноса.

– В девяносто первом меня на пенсию вышвырнули, – бубнил, шмыгая носом, Егор. – Из аэродрома помойку сделали. Ребята теперь в Калининграде служат, а я здесь над печенью опыты ставлю!

Он с силой впечатал сжатый кулак в край табурета и, гостю пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы наперекор закону всемирного тяготения поймать падающую бутылку.

– Послужил свое и будет, – Петя воспользовался паузой, торопливо отвинтил пробку, наполнил стакан Фролова. – Глотни, друг! Сразу легче станет.

– Правда? – Егор взял стакан с видом ребенка, которого мать уговорила-таки выпить горькое лекарство.

Питейную идиллию нарушила трель телефонного звонка. От неожиданности Фролов поперхнулся водкой и уронил с колен альбом.

– Вашу мать! Другого времени не нашли! По пьяной лавочке за телефон в этом месяце заплатил и на тебе! Уже трезвонят!

Переступив через фотографии, он снял покрытую пудрой пыли телефонную трубку.