Вера Чиркова - Бегущие по мирам

Ни единого вскрика или стона не донеслось оттуда, и хотя темные были уверены, что не попасть хоть в кого-нибудь просто не могли, на всякий случай добавили зарядам мощности.

И тогда беглянки решились на отчаянный шаг. Постепенно отступая вслед за уходящими по тропе детьми, отозвали часть своих сил из защитного щита и направили на карателей. Бросая наугад каждая именно то, что у нее получалось лучше всего.

Взвыл и зачесался, раздирая когтями верхнюю одежду, один из карателей; устремляясь за валун, торопливо сбросил штаны другой; схватился за осыпающуюся из-под капюшона шевелюру третий…

– Ну хватит! – свирепо рыкнул магистр и, взмахнув руками, забормотал заклинание.

Широким кругом, замкнувшим все выходы и перекрывшим дорогу убегающим детям, вспыхнул яростный рыжевато-черный огонь, с угрожающим потрескиванием и гулом постепенно сужавшийся вокруг послушников.

Сразу несколько камней вырвались из щита и помчались на магистра, но он стоял совершенно спокойно, презрительно ухмыляясь глупости обнаглевших девок. И камни, приблизившись, замедлились, пробиваясь будто сквозь невидимый слой чего-то плотного, а затем, так и не долетев до колдуна, осыпались недвижной грудой.

Взметнулся новый порыв ветра, сорвал с почвы снежное покрывало, подхватил и понес на проклятое пламя, стремясь засыпать, задавить, загасить хоть ненадолго небольшой участок. И ему это почти удалось. Но колдун поднял руки и повелительно рыкнул что-то заковыристое. И пламя взревело с новой силой, вгрызаясь в камни, глотая кусты и деревья, с шипеньем и паром слизывая со склона снег.

Колдун, ждавший своей очереди неподалеку от Бизела, с предвкушением заухмылялся и кастовал злобных каменных монстров, полезших сквозь огонь прямо на приготовленную для избранных тропу.

Испуганные дети вмиг перестали быть организованным отрядом, развернулись и побежали назад, к таким надежным и привычным мамам – других-то у них не было. Некоторые тихо завывали от страха, другие неслись молча, вытаращив в ужасе глазенки. И белые девы, принимая их под ненадежный заслон потрепанных подолов, поняли, что эту битву они проиграли. Проиграли, но не сдались. На этот, самый тяжелый случай у них тоже был заранее приготовлен сюрприз, жаль только, самый последний.

О том, что светло за дверью вовсе не от солнца, эвины и маги догадались раньше меня. Снова забряцало оружие, засопели столпившиеся за моей спиной воины.

– Таресса, ты уснула, что ли? – страдальчески зашипел Найкарт, оглядываясь с неподдельным возмущением.

– Я жду приказа, – упрямо пробурчала я, сама в глубине души расстраиваясь – ну вот чего Дэс медлит?

– Поздравляю, Дэсгард, у тебя очень дисциплинированная жена, – едко заметил братец, чуть не подпрыгивая от нетерпения.

– Жаль, что брат у нее не такой, – отбрил мой муж и внезапно приказал: – Эндерад, отведи своих людей в сторонку. Тесса, заводи дверь в самую гущу толпы и делай ее пошире и пониже, в рост ребенка.

Вот это мне было понятно и вполне доступно, и сфера выполнила этот приказ просто мгновенно.

– Тиша, – тем временем скомандовал лешему Дэс, – объясни девам, что делать.

Я распахнула дверь, и в зал ворвался скрежет монстров, запах дыма, крови, вонь от сгоревших птичьих перьев и пар от кипящего снега.

– Дак запросто. Девоньки, все сюда! Золери, чего стоишь? Детишек заводи!

Немолодая женщина с рваной и обожженной раной на щеке негромко что-то приказала, обернувшись на мгновение, и в зал торопливо побежали, полезли, поползли грязные, окровавленные жертвы.

– Найк, выносите их, – скомандовал Эндерад, выхватывая у меня из-под ног сразу троих малышей, и воины забегали как сумасшедшие.

Я отвлеклась на них всего на секунду, а когда повернула голову в сторону проклятого мира, сразу увидела произошедшие в битве изменения. Потеснив женщин-послушниц, на переднем плане появилось несколько силуэтов в черных с серебром костюмах.

И почему-то виделись они мне не очень отчетливо, словно сквозь туман, хотя фигуры стоящих рядом послушниц имели вполне явственные очертания. Значит, маги под заклинанием отвода глаз, – еще успела я подумать с облегчением, как вдруг тонкий росчерк молнии словно автоматной очередью прошил всю толпу.

Остро обожгло руку, и я крепче стиснула зубы, точно зная, что эта боль не моя. Вот только облегчения эта мысль не принесла совершенно, в мозгу горел вопрос – кто? Тер или Дэс? В чужих мирах я их боль чувствовала почти одинаково.