Андрей Бондаренко - Чукотский вестерн

В конечном итоге очень вкусно получилось, все ели и дружно Гешку нахваливали.

Лёха подошёл к спящему Обезьяну и поднёс шампур с ещё дымящейся рыбой к его физиономии.

Обезьян отчаянно задёргал длинным носом и открыл глаза.

Сизый был предельно вежлив, сообщив-предложив:

– Начальник, кушать подано. Отведайте рыбки, ваше обезьянье величество…

Проводник сонно потряс лохматой башкой, зажал в своём огромном кулаке шампур и, довольно урча, принялся за рыбу.

Покончив с шашлыком, Обезьян отбросил уже ненужный прутик в сторону, огляделся по сторонам и взревел как раненный в зад белый медведь:

– Уроды недоделанные! Выродки позорные! Я же велел: разбудить меня ежели что? А они и забыли. Рыбку ловят, мать вашу! Быстро все по машинам! Прилив идёт. Нам что в одну сторону до ручья проходимого – два часа, что в другую. Запросто потонуть можем…

Действительно, если раньше от машин до береговой линии было метров семьдесят, то сейчас волны прибоя плескались уже в непосредственной близости от колёс полуторок.

– Прилив идёт! – повторил Обезьян и рукой показал на бесконечную белую полосу, прочерченную кем-то высоко на скалах.

– Теперь понятно, откуда эта белая полоска взялась, – прокомментировал Ник, запрыгивая в кабину передовой машины. Спящую до сих пор беспробудным сном Айну Сизый с собой в кузов забрал, не было уже времени – вновь привязывать девушку к сиденью.

Все расселись по своим местам, дружно взревели моторы. Гнали вдоль берега что было мочи, только прибрежная галька из-под колёс летела в разные стороны. Прилив наступал, ехали уже по воде, которая поднималась всё выше, выше…

Уже в густых сумерках, на последнем издыхании, заехали в спасительный ручей, проехали ещё метров четыреста вверх по его руслу, остановились.

Обезьян смахнул пот со лба, перекрестился:

– Фу-у, успели. Минут на десять поздней тронулись бы, и всё – кранты деревушке…

– Эй, командир! – прилетел из темноты голос Банкина. – А четвёртой-то машины не видно. Может, случилось что?

Ник в сопровождении Обезьяна спустился вниз по ручью.

На море было неспокойно, штормило, никаких следов отставшей полуторки так и не обнаружили. Кричали, пока не сорвали голоса, но ответа так и не услышали.

– Надо утра дожидаться, когда уже полный отлив будет. Может, и найдём кого живого, – неуверенно предположил Обезьян.

– Кто в этой машине ехал? – спросил Ник у подошедшей Зины.

– Она пустой шла, без груза, – сообщила девушка, пряча глаза. – А в кабине шофёр был и сержант Никоненко с ним, чтобы водитель не скучал…

Ночь Ник коротал в кабине полуторки, в компании Обезьяна. Обоим не спалось.

– Дальше по этому ручью и двинем? – спросил Ник.

Через пару минут, с трудом подавив приступ зевоты, проводник пробурчал в ответ:

– Не, это не наш ручей. До нужного, который Холодный, ещё километров тридцать. Дождёмся отлива, поспим немного, тогда и поедем.

Утром осторожно, задним ходом, спустились по ручью к морю.

Ник прошёлся вдоль берега: нигде не было видно ни машины, ни людей.

Метров через сто в куче буро-зелёных водорослей обнаружил светло-зелёную пилотку.

Остановились метрах в ста от места впадения Холодного ручья в море.

Обезьян, который всё ещё являлся «маршрутным начальником», рявкнул:

– Ну-ка, босота, в одну шеренгу построились! Живо у меня! Давай, давай! Пошевеливайтесь, уроды!

Все, включая Ника, построились.

– На «первый-второй» рассчитайсь!

– Первый!

– Второй!

– Первый!

– Второй…

Обезьян пояснил:

– Первые номера идут по этому берегу ручья, вторые – по противоположному. Вот мешки, каждый взял по одному, и – вперёд…

– А зачем мешки, начальник? – поинтересовался Сизый.

– Рыбу в них складывать будете, дурики, – хищно усмехнулся проводник.

Все рассредоточились по берегам ручья с мешками наготове.

Полуторка отъехала метров на триста, развернулась, разогналась на мелководье и, подняв тучу брызг, на большой скорости въехала в совсем неширокий ручей, полный кеты.

Испуганная рыба тут же начала выбрасываться на берег.

Шли бойцы по берегам ручья, восхищённо крутя головами и посмеиваясь, рыбу в мешки складывали.

К вечеру добрались до лагеря, где их встретили семеро чумазых чалдонов.

– Петр Петрович не у вас? – спросил Ник у старшего.