Андрей Бондаренко - Чукотский вестерн

Минут на пять Ник взял паузу в разговоре, соображая, что дальше делать.

– Тогда так поступим, – принял окончательное решение. – Ты меня до этой Пыжмы довозишь, знакомишь с этой барышней, Лидией Николаевной, получаешь всё обещанное и сдёргиваешь – на все четыре стороны. Обратно я и сам дорулю, не маленький. Так – устраивает?

– И у этого Жаркого ручья не будем останавливаться? – уточнил Обезьян.

– Не будем.

– Тогда я согласный, вписываюсь. Такой расклад мне нравится…

Утром к Пыжме стартовали. Ник с Обезьяном – в кабине, Айна и Сизый – в кузове, для подстраховки. За старшего в лагере Банкин остался: с установкой дрессировать бойцов нещадно, проводить ученья на предмет возможного штурма лагеря потенциального противника.

Спустились по ручью к морю, по прибрежной гальке снова на юго-запад поехали. Первые минут десять ехали в тишине, потом Обезьяна пробило на душевный разговор:

– Ты интересовался, начальник, как, мол, это я на Чукотку попал. Слушай теперь. Главная опасность на Большой Земле – скука. Работа, дом, работа, всё по расписанию, – и так до самой смерти. Вот, от тоски той и сорвался раз – морду одному гаду по пьянке набил. А может, и не гаду вовсе, а просто – по пьянке. Но три года потом отсидел, от звонка до звонка. Отсидел – вернулся. Немного совсем продержался, с месяц, опять скука заела. Опять что-то учудил: сарайку председателя колхоза нашего сжёг, кажется. Уже пятёрку дали – рецидивист как-никак. Отсидел, ну, думаю, больше я в эти игры не играю. Вот, и завербовался на Чукотку. Здесь хорошо, в смысле – скучать не приходится, всегда при деле, всегда работа какая-то найдётся. Человеком здесь себя чувствую. Только зимой плохо: работы мало совсем, волей-неволей в пьянку срываешься…

Через час Обезьян предупредил:

– Смотри внимательно, начальник. Сейчас через этот твой Жаркий переезжать будем.

С первого взгляда – совсем обычный ручей. Вот только везде вдоль берега пологая коса тянулась, а вокруг места впадения этого ручья в море – холмы из песка и камней насыпаны. Получается, кто-то искусственный фарватер рыл, чтобы судно вплотную к берегу могло подойти? Интересное дело, о многом говорящее…

Откуда ни возьмись, набежала целая свора злобных собак, значит, деревня где-то рядом. Псы бежали следом за машиной, надсадно лаяли, так и норовили укусить за колёса.

Обезьян с интересом покосился на собак:

– Гляди-ка, какие упитанные. Прям, поросята!

Он резко вывернул руль, раздался громкий визг покрышек, через несколько секунд – собачий визг.

– Что это ещё за фокусы? – рассердился Ник.

– Так ты же своим солдатам запретил охотиться, – невинными глазами посмотрел на него проводник. – А те семеро чалдонишек уже три месяца мясца не видели, пусть уж порадуются, бродяги.

Вышли из кабины, в десяти метрах, в луже крови, лежали две задавленные собаки.

Обезьян подхватил с земли собачьи тушки, передал их сонной Айне, выглянувшей из-под брезента кузова.

Наконец, и в Пыжму въехали: покосившиеся избушки, два серых барака, один из которых сельпо, с десяток чукотских яранг.

Затормозили, чуть не доехав до магазина, не торопясь, с чувством собственного достоинства, вылезли из машины, размяли затёкшие поясницы.

Возле закрытой двери сельпо скромно тёрлись неприметные личности: чукчи разного пола и возраста, несколько откровенных бичей, трое рыбаков в потрёпанных зюйдвестках.

– В чём дело, товарищи? Почему это двери закрыты? – вежливо поинтересовался Ник.

– Так это, обед у них, кушают, – откликнулся один из рыбаков.

Сизый достал из заранее расстегнутой кобуры браунинг, щёлкнул предохранителем:

– НКВД Советского Союза. Даю ровно одну минуту на эвакуацию. Потом начинаю стрелять на поражение. Шементом у меня, собаки Павлова, так вас всех – да во все места…

Народ, даже не оглядываясь, разбежался в разные стороны секунд за десять.

Обезьян постучал в двери, пророкотал добрейшим басом:

– Лидочка Николаевна, открывай! Это я, Леонид, шофёр Петра Петровича…. Открывай, ласточка наша!

Через десять секунд обитая железом дверь приоткрылась, из образовавшей щели выглянул подозрительный карий глаз.

– А это кто ещё с тобой? – поинтересовался недоверчивый голос.

– Так солдатики же. Выпить, понятное дело, хотят.

– Мы взрывчатку, сахар, патроны и тушёнку на Холодный привезли, – козырнул глазу и голосу Ник. – Обратно, в Анадырь, только завтра выезжаем. Вот, думали попариться сегодня в баньке – с устатку, выпить немного. Не сомневайтесь, у нас и деньги имеются, – старательно потряс перед щелью толстой пачкой с купюрами.