Андрей Посняков - Император

– В рядовичи?! – В карих глазах раба вспыхнула радость.

– Да, в рядовичи! Так, как служил – и будешь дальше служить, токмо уж по ряду. Да не бойся, не бросим, тем более – после такого вот… Нам бы обоз довести, тут ведь и соль, и крицы медные – многие кузнецы в Новгороде его ждут не дождутся. Раз уж мы живы – доведем, наймем возчиков – серебро у дядюшки было – искать надо. Ну, что смотрите? Обыщем всех да за лопаты. Нам еще до озера добираться.

С трудом, с передышками, но вырыли-таки могилы, погребли всех, срубили-поставили кресты. Потом по очереди стали читать молитвы, уж как умели, что знали…

Кольшу пару раз вырвало, и он ушел к ручью – умыться… А серебришко, кстати, – нашли! Правда, не так уж и много.

– Одному хватит, – оглядываясь на ушедшего Кольшу, тихо промолвил раб. – Видал, Афоня, как он на серебро зыркал? Собла-а-азн!

– Да какой соблазн? – усмехнулся отрок. – У Кольши в Новгороде и дом, и семейство – куда он денется-то?

– Как бы он нас не…

– Да что ты такое говоришь-то!

– Говорю ж – соблазн! – тряхнув темными кудрями, упрямо повторил Микита. – А Кольша – не святой Павел. Ничо, Афанасий, – спокоен будь, я уж за ним прослежу.

– Однако, – Афоня зябко повел плечом, хотя было довольно жарко, – смотрю, не шибко-то ты приказчика нашего жалуешь…

– Видал кое-что… – Снова оглянувшись, челядин понизил голос до шепота: – Его рыцарь один едва не пришиб… да Кольша заскулил – тот его в живых и оставил… Похоже, что одного – он, приказчик-то, последний и оставался – в ракитнике.

– Не убил, говоришь? – Юный охотник в недоверчивом удивлении вскинул левую бровь. – Так что ж – сжалился?

– Кто его знает? Может – и так.

– А зачем свидетеля в живых оставлять? Не знаешь? – Глянув на собеседника, Афоня махнул рукой: – Вот и я не знаю. А что за рыцарь-то?

– Такой, лет, может, тридцать или поболе. Лицом худ, бородка рыжеватая, острая… да, в левом ухе – серьга золотая!

– Золотая?

– Неужто рыцарь будет медяшку носить?

– Знаешь, Микита, тевтонские немцы не просто рыцари, но еще и монахи. По уставу орденскому у них вообще никаких серег быть не должно!

Тут вернулся и Кольша, разговор на том и закончился – парни запрягли лошадей и, связав возы цугом, неспешно подались по лесной дороге к Чудскому озеру, оставив за собой поляну, полную свежих могильных крестов. В ольшанике радостно щебетали птицы, над желтыми одуванчиками на показавшемся впереди лугу порхали разноцветные бабочки, а в синем высоком небе сияло солнце.

Трехмачтовая палубная ладья «Святитель Петр» под синим с серебряными медведями новгородским флагом вышла из ревельской гавани почти ровно в полдень и, повернув на восток, взяла курс к Нарве. Кормчий Амос Кульдеев, коренастый мужик с красным обветренным лицом и сивой бородкой, поглаживая нывший на погоду бок под темным бархатом длинного – по стокгольмской моде – кафтана, привычно перекладывал румпель и чувствовал, как под кормой ходит-поворачивается руль, устраиваемый на ладье на манер ганзейского когга. Никаких морских разбойников – хоть ладья и пустилась в путь одна – кормчий не боялся: во-первых – что тут и плыть-то? А кроме того, в сложившейся международной обстановке, когда Новая Русь властно выходила на Балтику, мало кто б сейчас осмелился напасть на новгородское судно: все договоры с могущественной Ганзой новые властелины Руси подтвердили, а недобитых тевтонцев – первый на Балтике флот! – Великий Всея Руси князь Георгий втихомолку поддерживал; так, на всякий случай – в противовес императору Сигизмунду и… против той же Ганзы – мало ли, обнаглеют купчишки?

Каких-либо многочисленных и хорошо организованных пиратских групп, типа не так давно разбитых теми же тевтонцами и Ганзой витальеров, нынче на Балтике не обреталось, однако всякая зубастая мелочь, конечно, шастала – на тех пираний имелись на «Святителе Петре» акульи зубы в виде дюжины секретных «новгородских бомбард», придуманных все тем же князем Георгием, и бьющих тяжелыми оперенными стрелами верст на шесть. Впрочем, бомбарды – это на спокойной воде только, а для всяких неожиданностей держал купчина Амос на своем корабле хорошую абордажную команду в лице бывших ушкуйников знаменитой хлыновской ватаги, некогда заставлявшей дрожать всю Орду, о царице которой – великой ханше Айгиль – ходили самые разные слухи один нелепее другого. Говорят, слухи те распускали враги-конкуренты ханши, в первую голову царевич Яндыз и все такие прочие. Вообще же, теперь не Русь Орде дань платила, а Орда – Руси: за спокойствие от хлыновцев, коих сам великий князь обещал ордынской царице унять – и унял-таки, часть ватажников взяв непосредственно под свое крыло в целях создания мощного флота, а часть – большую! – отправив на покорение Сибири.