Андрей Посняков - Враг императора

Выли, ревели, скрежетали с неописуемой яростью фузованные гитары. Утробно ухали ударные, разноцветные лучи прожекторов били прямо в глаза, и черные фигуры музыкантов казались выходцами из потустороннего мира.

Дождавшись конца инструментального проигрыша, вокалист, подойдя к самому краю сцены, поставил ногу на монитор и запел:

Зал встал на дыбы, подхватив знакомую старую песню тысячью молодых глоток:

И Лешка, Лешка тоже выкрикивал эти слова, и чувствовал, как по щекам катятся слезы:

Звуки музыки гулко отдавались под потолком, сливаясь с неистовым шумом зала. Ревущие гитары, сбивающий с ног бас, рокот барабанов – все сливалось в один тревожный гул… как тогда, под Варной, когда ринулись в атаку на турок рыцари юного короля Владислава.

– А-ри-я! А-ри-я! – скандировали зрители.

Лешка тоже кричал, рискуя сорвать связки. Ведь это было так здорово – быть сейчас вместе со всеми, чувствуя, как бьются в унисон сердца.

Все затихли, затихарились, повинуясь голосу певца, и, словно по мановению волшебной палочки, взметнулись вверх руки. Вспыхнули тысячью светлячков огни зажигалок.

Стоя в толпе у сцены, Лешка почувствовал, как кто-то положил ему руки на плечи. Скосил глаза – девчонка с длинными распущенными по плечам волосами. Это слева. Справа стоял – нет, уже покачивался вместе со всеми – небольшой, лет тринадцати, пацан. Вот он привстал на цыпочки – чтоб лучше видно, – повернулся к Лешке. Светленький, темноглазый:

– Привет!

– Вовка! – узнал Алексей. – Ты как здесь?

– Вот, приехал.

– Что, и мать отпустила?

– Не-а… Сбежал.

– Ну ты даешь! – Лешка присвистнул и, вдруг вспомнив одну важную вещь, наклонился, прокричал пареньку прямо в ухо:

– А трактор?! Трактор вытащили?

– Да вытащили! – Странно, но Вовка почему-то легко перекрикивал музыку. – Сам-то что, не помнишь? Ты ж мужикам за спиртом бегал, в Касимовку, к бабке Федотихе!

– А! – вспомнил наконец Лешка. – Ну, точно бегал. Значит, все ж таки вытащили трактор.

И улыбнулся, подмигнул Вовке. Это было хорошо, что вытащили, если б не вытащили, бригадир Василий Михалыч уж так бы ругался, что… Впрочем, что теперь Михалыч? Лешка-то уже студент! Факультета социальных наук местного… нет, не института даже – университета!

Интересно, как зовут ту девчонку, соседку?

– Леха, а ты чего не в армии? – не отставал Вовка.

– В институте учусь… Тьфу-ты, в универе!

– Студент, значит? – В голосе Вовки явственно сквозила зависть.

– Студент. Будто не знаешь? – Алексей пожал плечами, словно произнес нечто само собой разумеющееся.

А ведь не так все было! Не само собой. Отнюдь! Сколько сил, сколько старания он, Лешка Смирнов, приложил для того, чтобы сейчас этак небрежно обозначить свой статус – студент! Уже не абитуриент там какой-то, а настоящий, полноправный студент. И никому ничем не обязан, кроме как самому себе. Сам поступил, никто не помогал, ну, может, старший воспитатель детского дома Василий Филиппыч – и тот, естественно, только советами, а не связями. Не как у других – родители, у Лешки-то их не было, что и говорить – сирота.

– Так теперь не будешь в деревню к нам приезжать? – Поморгав, Вовка почему-то вздохнул. – Жаль.

Алексей улыбнулся:

– Почему не буду? Буду! Подработать-то в страду кому ж не охота? Трактор дадут и…

Сказал – и на полуслове осекся. Кто ж ему теперь доверит-то трактор? После того летнего случая. Хотя, если с другой стороны посмотреть – с кем не бывает? Ну застрял в Черном болоте, и что с того? Можно подумать, другие не застревали? А сколько тракторов на «Курской дуге» по пьяни побилось – тут и говорить нечего. Потому и прозвали тот косогор с поворотом, сразу за Черным болотом – Курской дугой. Остряки, блин…

Интересно, как там бригадир? А вот Вовку-то и спросить!

– Бригадир? – парнишка пожал плечами. – Оленников, что ли?

– Ну да – Василий Михалыч. Что, ему трактористы-то на уборку нужны будут?

Вовка махнул рукой:

– Да нужны. Не только на уборку, но и на посевную.