Андрей Посняков - Император

– Ну-у, не так уж сильно мешают. Как говорят у нас в Генте – мешала веревка висельнику повеситься!

Расхохотавшись, шкипер – или уж кем он там был, насчет этого в душу Егора уже закрадывались смутные сомнения – жестом подозвал воина, угрюмого молодца с вытянутым лицом, которого Егор уже видел на той же «Сесилии». Ага… значит, не все там были рыбаки! Или даже вообще, все – не рыбаки вовсе!

– Шорника позови.

Явившийся на зов шорник проворно освободил запястья Егора от цепей, и князь сразу почувствовал себя гораздо лучше, что даже не счел нужным скрывать:

– Эх, хорошо – теперь, любезнейший герр Вандервельде, можно и вина выпить! Так что вы там говорили про фон Ауэ? Ой! – Молодой человек вдруг осекся. – Прошу покорнейше извинить, я же обещал не задавать вам вопросов.

– Ничего, ничего. – Голландец лично разлил по походным кружкам вино из объемистой дорожной фляги. – Такого рода вопросы как раз задавать не возбраняется! Они весьма пользительны для доброй, располагающей к отдохновению беседы. А вот если спросите – куда и к кому мы едем, да где мы сейчас – ответа, увы, не получите, а получите только лишь мою неприязнь и самые искренние сожаления о не сдержанном вами слове.

– О, избавьте меня от всего этого, любезнейший господин!

Вожников помахал руками, разминая запястья, а заодно и выбирая момент для удара – боксер, пусть даже бывший, это очень даже серьезно, все равно что пистолет в рукаве.

Егор ни минуты не сомневался, что при нужде сможет вырубить сразу человек трех, пусть даже и вооруженных, лишь бы на подходящем расстоянии оказались. Правда, момент сейчас был не особенно подходящий, а точнее – не подходящий вовсе. Нет! Для того чтоб морды вражинам начистить – так в самый раз, а вот для побега – увы, было еще несколько несвоевременно. Хотя б для начала прикинуть маршрут да сообразить, куда податься, да и от кандалов на ногах избавиться бы не помешало.

Будь молодой человек поглупее, да не проживи здесь, в пятнадцатом веке, столь долго, так, верно, заорал бы днем благим матом, рассчитывая, что привлечет внимание проезжих-прохожих – дороги в Европе и в эти недобрые к путешественникам времена пустынными вовсе не были. Только вот и люди были куда осторожнее, и любопытство в подобных ситуациях проявлять вовсе не стремились – попробуй-ка на крик сунься, живенько огребешь, и хорошо, если по зубам, а то ведь и мечом запросто проткнуть могут.

Итак, для начала нужно было хоть что-нибудь вызнать, получив у того же герра Вандервельде всю возможную информацию, причем – не задавая прямых вопросов. Все это сильно напоминало Вожникову старую детскую игру – «да» – «нет» не говорить, «холодное» – «горячее» не называть. Что ж, коли уж на то пошло – поиграем!

– Хорошее вино, – сделав жадный глоток, похвалил Егор. – Вкусное. Поди, из Неаполя?

– Нет, местное. – Голландец улыбнулся, показав крупные белые зубы. – Из Мозеля.

– Славно. И все ж, как-то скучновато мы едем, так и состарюсь.

– Не успеете, – хмыкнул хозяин «Сесилии». – Хотя, признаюсь, ехать-то еще порядком. Однако парни у меня хоть куда, да и вообще, вряд ли кто осмелится напасть… с нашей-то подорожной!

Тут голландец поспешно прикусил язык, сообразив, что сболтнул лишнее. Егор тут же сделал вид, что ничего такого не расслышал, попросил еще вина, выпил, смачно закусив куском окорока.

Отправив обратно в возок, руки ему так и не сковали. Забыли или не сочли нужным, ведь пленный князь вел себя более чем пристойно – не орал, не буянил, не дрался и не пытался бежать. Зачем зря народ расстраивать? Вот когда нужно будет, тогда можно и подраться. Коли возникнет такая нужда… именно нужда, а не потребность души, которая, честно сказать, у Вожникова давно уже возникла, и будь князь человеком несдержанным или – веди себя Вандервельде по-хамски… Что-то, наверное, и случилось бы… что-нибудь весьма несвоевременное, спонтанное и глупое.

А так… путешествовал он вполне комфортно: днем отсыпался в кибитке, а каждый вечер пил вино, подолгу беседуя со своим тюремщиком. Именно с голландцем, с ним одним, воины явно подчинялись шкиперу, боялись его и без нужды даже и подходить не осмеливались. Однако, дисциплинка!

Иногда ночевали и на постоялых дворах, но узника все равно держали в повозке под строжайшей охраной, и все же мало-помалу у Вожникова складывалась более-менее цельная картина. Он догадался уже, что везут его куда-то в самое сердце Германии, в Нюрнберг или еще дальше, на юг.