Андрей Посняков - Император

Никто за ним не гнался, не подозревал… пока не взял слово Вожников.

– Я скажу о засадах. Не просто – а с хоть какими-то доказательствами.

В течение пяти минут не терпевший лишней демагогии князь доходчиво изложил гуситским старшинам все свои подозрения, весь ход мыслей, кроме социального состава подвергшихся дерзким нападениям отрядов.

– Письма?! – перебил Прокоп Большой. – Да-да… я тоже что-то слыхал про эти письма.

– И я, – подал голос канонир.

Сотники тоже кивнули:

– Слыхали про то и мы. Да весь Табор!

Тут же послали на место жительства пана Свободека с обыском: нашли цветные свечки, перо…

А через пару дней выяснилось, что никаких детей – тем паче горячо любимой дочки – у «замполита» не было и в помине! Правда, и самого «переветника» уже и след простыл – никакого Жижку он, естественно, встречать не поехал, скрылся неизвестно где. Кто-то его вроде у крестоносцев немцев видел, а кто-то говорил – будто у английского короля в свите. Да мало ли… Сгинул куда-то – и черт с ним.

Вернувшийся из Праги Жижка привез Егору приглашение от профессора, и князь засобирался в путь. Компанию ему составили оправданный вчистую пан Ярослав со своими воинами – охрана – и юный приказчик Бруно, моливший господа и всех святых за такое счастье.

Именно в Прагу и пришло русское войско – с тяжелой и легкой (татарской) конницей, с пушками, с ватажной броненосной пехотой, по местным традициям вмиг обзаведшейся вагенбургами. Кованая поступь русских ратников эхом отдавалась по всей Праге, именно русским – как лицам незаинтересованным – было доверено охранять съезд курфюрстов, на который явились почти все, исключая, естественно, мало теперь кем и признаваемого императора Сигизмунда.

Многие из светских князей, кстати, уже вовсю реформировали церковь, за что признавались еретиками: в Германии назревала война, ни на кой черт князю Георгию не нужная, он так и выразился на заседании, что ничего подобного не допустит, а потом, чуть тише, предложил: мол, чья земля, того и вера! Тихо этак сказал, да те, кто нужно, услышали. Некоторые обрадовались, некоторые – не очень, а новоявленный бранденбургский курфюрст – он же бургграф Нюрнбергский – носатый Фридрих Гогенцоллерн ходил гоголем! Еще бы, под свое курфюршество он выпросил у князя Русии немало золотишка и серебра, да еще и войско в придачу – чтоб бранденбуржцы не слишком-то кочевряжились. Взамен же Егор – сама доброта! – попросил малое, с чем и выступил Фридрих на последнем заседании совета, предложив избрать «эрцгерцога Георга» ливонским курфюрстом.

Благоприятный исход голосования был князем проплачен заранее, как и последующий – в ратуше – банкет, на котором блистал любитель танцев и музыки король Вацлав, а приглашенный магистр Гус не произносил никаких проповедей, а спокойно пил пиво в компании трех архиепископов. Та еще была картина, куда там Дали – главный еретик, мирно беседующий с прелатами. А что уж тут скажешь? Сами все решили: чья земля, того и вера! Князь Егор, правда, этому кредитами поспособствовал… и сабелькой побряцал, чего уж.

Одного вида русского войска прелаты испугались не на шутку: хрипящие кони, здоровенные – один к одному – молодцы в кованых новгородских латах, из огнестрелов – ручницы, кулеврины, гаковницы, пушки на колесных лафетах, литые! Ядрами можно стрелять, а можно – и картечью: любая рыцарская атака медным тазом накроется, то, что Жижка на рыцарей с холма груженные каменьями возы пускал – вчерашний день, глупенькая детская придумка. Какие тут возы, какие каменья – один залп, и рыцарство в Европе закончилось.

Приехавшего вместе с войском ордынского финансиста Карима Заурбека Вожников отослал с надежной охраной в Аугсбург, к Фуггеру, налаживать дело с ассигнациями. Заурбек, кстати, уже успел к тому времени скупить почти все векселя итальянских банков, так что просьба явившегося незадолго до окончания съезда курфюрстов легата Поджо Браччолини упала на благодатную и подготовленную почву.

Избрание нового папы богатые русские тоже профинансировали, причем Егор не забыл про давнего всех пап вражину – неаполитанского короля, к которому отправил тщательно законспирированное посольство. Потому как ежели вздумается папе – кто бы он ни был – взбрыкнуть – так его пинком из Рима, живенько! Никто заступаться не будет.

Оказавшийся в полной изоляции Сигизмунд, потеряв половину войска, подался домой, в Венгрию, подавлять многочисленные бунты неверных вассалов. Собор в Констанце, едва не казнивший Гуса и князя Егора, между тем продолжил свою работу, полностью сосредоточившись на преодолении Великой схизмы. Явились туда и все курфюрсты, включая новых – Фридриха и Егора. Первым делом собор низложил наконец всех трех пап – Григория, Бенедикта и разбойника Иоанна XXIII, а затем интригами Поджо Браччолини и веским словом русского князя избрал-таки незлобивого кардинала Оддоне Колонну папой Мартином! Схизма в Европе закончилась, а Гуситские войны, слава богу, так толком и не начались – крестовые походы как-то сами собой прекратились, а собачиться друг с другом гуситам не дали сам Ян Гус, король Вацлав и русский великий князь Георгий, курфюрст Ливонии.