Дмитрий Герасимов - Сорок третий номер…

– Это его исподнее? – Андрей оттянул на коленях кальсоны.

– Нет. Мужа моего. – Веста внесла в комнату большую сковородку с шипящей яичницей и водрузила ее на железную подставку.

– У тебя есть муж? – удивился Голота.

– Был, – уточнила женщина. – Пятый год, как уехал. Срок закончился – сел в лодку и отчалил. – Она разложила рваную глазунью по тарелкам и придвинула одну из них к Андрею.

– Срок? – переспросил тот.

– Видишь ли… – Веста сняла крышку с заварного чайника, чтобы убедиться, что чай готов. – Наш хутор – бывшая колония-поселение. Восемь домов. Когда режим сняли – администрация съехала. А люди остались. В основном те, кому деваться некуда.

– А ты что же… – Голота налил себе чай и небрежно откинулся на стуле, помешивая ложечкой в кружке. – На пару с мужем срок тянула? С «химии» откинулась? Хозяина ублажила на зоне, или сразу по «легкой»? [14]

Веста посмотрела на него укоризненно.

– Ты со мной так не разговаривай! Чай, не в блатной хате. – Она аккуратно подцепила ножом кусочек масла и намазала его на хлеб. – Мой муж шофером работал. Нормально жили, не ругались… Потом он в аварию попал. Судили. Я за ним сюда отправилась.

– Ясно, – кивнул Андрей. – Как жена декабриста. А почему осталась?

– Долго рассказывать, – Веста вздохнула. – Ребеночек у нас здесь умер. А муж другую женщину полюбил. Она в администрации работала. Оба уехали…

Андрей отставил кружку и покачал головой.

– Значит, ты за ним в тьмутаракань, а он хвостом налево! Вот же гад…

– Не надо так… – Веста опустила глаза. – Я же говорила: человек должен уметь прощать.

– И ты его простила?

– Да. Только сказать не успела… Скончался он, сердешный. Знакомые написали. Сердце… Теперь мается, поди…

Голота от удивления даже перестал жевать.

– Кто мается?

– Вестимо, кто. Муж мой. Я не успела ему сказать, что простила его.

Андрей прищурился.

– Думаешь, ему на том свете нужно твое прощение?

– Еще как нужно! Без прощения жизни нет. Ни на этом свете, ни на том.

Какое-то время завтракали молча. Казалось, каждый был погружен в свои невеселые раздумья и воспоминания.

Андрей расправился с глазуньей, допил чай и поплелся в кровать.

– Я полежу еще…

– Конечно, отдыхай, – кивнула женщина. – Сил набирайся. А я похлопочу по хозяйству.

Голота с удовольствием растянулся на постели и, зевнув, поинтересовался:

– Так почему же ты осталась? Ведь, кроме мужа, у тебя, поди, родные есть, близкие…

– Нету никого, – коротко бросила Веста. – И не было никогда.

– Как это, не было? – изумился Андрей. – Ты откуда родом?

– Не знаю…

Спустя еще день Голота стал потихоньку и ненадолго выходить на улицу. Он сидел на крыльце, всматриваясь в тревожную, свинцовую рябь облаков, из которых с одинаковой легкостью могли появиться и сонное, холодное солнце, и черная, зловещая тень вертолета.

Дом Весты, вероятно, был крайним на хуторе и располагался метрах в ста от серого песчаного берега. Дальше жизни не было. Лишь бездыханная, бесконечная гладь проклятого озера.

– Далеко отсюда Большая земля?

– Километров пятнадцать на восток, – Веста неопределенно махнула рукой. Она вышла на крыльцо несколько минут назад, укутала Андрея в плед и теперь сидела рядом на ступеньке. – На веслах долго идти. В непогоду – так верная погибель. На моторе, конечно, сподручнее. Летом, в сезон, работаем там, кто где. Дома почти не бываем.

– А там что, город?

– Пограничный городок Куолисмаа. За продуктами туда выбираемся. Или по нужде какой. Вот за доктором, например.

– А остров Хойту?

Веста улыбнулась.

– Остров сокровищ? Он километров пятнадцать на юго-запад.

Андрей повернулся к ней и внимательно заглянул в глаза.

– Откуда знаешь… про сокровища?

– Слышала… – неопределенно пожала плечами женщина. – Говорят много, но никто там ни разу не был.

– Я был, – холодно сказал Голота и отвернулся.

Веста положила руку ему на плечо и, поколебавшись, спросила:

– А я могу тебе вопрос задать?

Андрей кивнул.

– Карманы твоей одежды набиты золотом. – Веста вдруг посерьезнела. – Откуда оно? Только честно.

– С острова.

Веста взяла Голоту за подбородок и повернула к себе его лицо.

– А ты не ограбил кого?

– Где? – насмешливо спросил Андрей. – Среди скал? Или в озере? Здесь разве что дохлого альбатроса ограбить можно.

– Странно… – пробормотала Веста и задумалась.

– Странно, что никого не ограбил?

– Нет. Странно, что я о тебе все знаю…