Дмитрий Герасимов - Сорок третий номер…

«Десантный нож, – машинально отметил про себя Недельский. – Таким летчики обычно режут запутавшиеся парашютные стропы».

– Ко мне приходила старуха, – продолжал конвойный, – в саване… Она сказала, что мы все сгорим…

– Больше она ничего не сказала? – спросил Недельский, внимательно наблюдая за агонией охранника.

– Она сказала, что и сама обречена гореть… Пока не получит прощения.

– От старухи я тебя, конечно, не спасу, – Недельский выпрямился и достал пистолет. – Но единственное, чем я могу тебе помочь… – Он быстро засунул ствол в рот охраннику и нажал на курок.

Затылок конвойного лопнул и с хлюпающим мерзким звуком выбросил на стену кровавую мякоть мозгов. Недельский опустил пистолет и прикрыл глаза. Он испытывал сильнейший оргазм.

Вертолет вздрогнул от очередного удара стихии и накренился набок. Сидящий за штурвалом Олаф беззвучно матерился, пытаясь выровнять машину. Его лицо было мокрым от пота, а одеревеневшие кисти рук едва справлялись с управлением.

Конвойный Кусков сидел в кресле штурмана и, открыв рот, наблюдал за манипуляциями нового пилота.

– Где вы учились водить вертолет? – наконец спросил он.

Петри отрицательно покачал головой:

– Нигде. У меня за плечами только ДОСААФ [12].

– Это очень кстати, – заметил конвойный. – Ваши навыки спасли нас всех. Еще минута, и мы бы сгинули вместе с теми… которые остались.

Олаф повернул голову и внимательно посмотрел Кускову в глаза, словно пытаясь прочитать в них что-то недосказанное. Тот отвел взгляд.

– А что случилось с конвойной группой? – осторожно спросил Петри.

– Они остались на берегу. Вероятно… испугались.

– Испугались – чего? – допытывался Олаф.

– Понимаете… – Охраннику явно не хотелось рассказывать об этом. – Я когда-то читал, что на островах вулканического происхождения… Особенно там, где сохранились действующие очаги извержения лавы… У людей могут возникать зрительные галлюцинации.

– У вас какое образование? – перебил его Петри. Он вдруг вспомнил, что этот конвойный состоит в его группе уже года полтора, но пока ничем себя не зарекомендовал.

Кусков не успел ответить. Дверь в кабину распахнулась, и на пороге возник Недельский.

– Ты?.. – он уставился на Олафа, словно давно уже забыл о существовании начальника спецгруппы. – А я думал, что пилот очухался.

– Пилот тоже оказался жертвой зрительной галлюцинации. – Петри поймал себя на мысли, что уже репетирует строчки будущего рапорта. Версия конвойного пришлась ему по душе.

– Жертвой? – переспросил Недельский и вдруг изменился в лице. – А ты, значит, все это время просидел в вертолете?

– Товарищ Петри нас всех спас, – вступился Кусков. – Если бы не он…

– Товарищ Петри дезертировал! – зло перебил его Недельский. – Капитан обязан последним покидать тонущий корабль! Он должен делать все возможное для выполнения поставленной задачи, а когда видит, что все средства исчерпаны, – оставаться на поле боя до конца!

Олаф повернул голову и бросил через плечо:

– Прибереги патетику для докладной записки на имя прокурора.

– Я так и сделаю! – кивнул Недельский. – Ответишь за все, Петри. И за слюнтяйство, и за предательство. По твоей вине мы потеряли пятерых сотрудников и не выполнили задание!

Кусков поднялся с кресла.

– Я по образованию хирург, – ответил он на вопрос, заданный Олафом минуту назад. – Когда по моей вине у меня на столе умер пациент, меня отстранили от врачебной практики и направили на три года работать в ГУИН [13].

– Вот и его отстранят! – злорадно хмыкнул Недельский. – И отправят куда-нибудь на три года. А может, и на все десять! «Ментовская зона» – достойное место!

– Я атеист, – продолжал, не смущаясь, Кусков, – и не верю в загробную жизнь, в привидения и прочую нечисть. Но я видел на острове призрак и готов поклясться, что не я один. Трое сотрудников спецгруппы и пилот потеряли самообладание, а товарищ Петри принял единственно правильное решение…

– Что за чушь? – поморщился Недельский. – Или это репетиция защитной речи в суде?

– Это не чушь, – покачал головой конвойный. – Думаю, что призраку на острове наверняка есть научное объяснение. Скорее всего, мы столкнулись со случаем массовой галлюцинации или гипноза.

– Я не столкнулся! – отрезал Недельский. – И никто не заставит меня поверить, что операция провалилась из-за вмешательства потусторонних сил. Когда боишься персональной ответственности, поневоле выдумываешь небылицы!