Андрей Посняков - Сюзерен

— Ничего, — глядя на зеленые флаги, недобро ухмыльнулся Вожников. — Сейчас собьем с вас спесь.

Человек двадцать первого века, Егор очень уважительно относился к огнестрельному оружию, пока еще очень и очень несовершенному, этакому недоразвитому уродцу, таившему в себе еще не раскрытый огромный потенциал. Вот и здесь, на узкой корме фелюки, на железном, напоминавшем уключину штыре по его приказу установили небольшую кулеврину — заряжавшуюся с казенной части пушку калибром двадцать миллиметров, с длинным стволом и толстой, заканчивающейся шарообразным навершием рукояткой. К этой кулеврине князь загодя приспособил еще и прицел, примерно как на карабине Симонова — целик и мушку, даже пристрелял, потренировался, когда было время. Нынче же картуз с порохом уже находился в стволе, осталось только произвести выстрел… Чем Егор и занялся, тщательно наводя орудие на цель — высокую, под зеленым балдахином, корму галеры Каюм-раиса.

Вот так… вот примерно так…

— Пригни-и-и-ись!

Запал! Выстрел!

Кулеврина дернулась, едва не сорванная выстрелом с места, выплеснула вместе с белыми клубами дыма свинцовое ядро, со свистом пронесшееся над головами матросов и воинов.

На корме адмиральской галеры раздался треск, грузную фигуру флотоводца швырнуло на резную балюстраду… и налетевший ветер унес в море зеленый балдахин с желтыми шелковыми кистями.

— Каюм-раис убит! — сразу же прошелестел слух. — Горе нам! Горе!

— Горе? О нет! Мы должны отомстить! Лучники, катапульты, баллисты — залп!

Что-то тяжелое, просвистев в воздухе, ударило князя в грудь, сорвав с палубы, швырнуло в море…

Вымокшая одежда тянула на дно, зелень вокруг становилась все гуще, темнее, пока наконец не наступила полная тьма…

«Господи… где я?»

Егор очнулся на берегу, где-то в горах — и никакого моря нигде видно не было. Да и горы… Присмотревшись, князь узнал причудливые очертания скал — Божий Перст, Лик Святой Девы, Голова Слона… Да это же гора Монтсеррат, Господи! Но… как он оказался здесь, так далеко от моря?

Молодой человек осмотрел себя — вроде никаких ран не чувствовалось, да и одежда была в порядке — довольно чистая, сухая. Короткий меч — вот он, на поясе, в ножнах.

Однако… где же люди? Аманда, Лупано, Рыбина… Хоть кто-нибудь. Нет никого! Позвать? Покричать?

Подумав, Вожников так и сделал. На зов не отозвался никто, правда, прислушавшись, Егор уловил позади чьи-то шаги и резко обернулся.

— Бог в помощь! — приветствовал его незнакомый монах в накинутом на голову капюшоне. — Не скажете, к часовне Святого Искле я правильно иду? Вон по этой тропе, да?

Голос паломника оказался приятным и звучным, на тонких губах играла улыбка, на миг показавшаяся князю странной — словно не от мира сего.

— Да, думаю, правильно… А вы тут не видели вокруг никого, святой брат?

— Нет, не видал. — Монах уселся на плоский камень и, сняв с плеч мешок, вытащил оттуда плетеную флягу. — Пить хотите?

— Пить? А, пожалуй…

— Пейте.

— Спасибо… — поблагодарив, Егор приложился к горлышку…

С первых глотков в глазах вдруг потемнело, словно кто-то изо всех сил огрел князя обухом по затылку… Вожников пошатнулся…

— Кто… вы?

— Тот, кого все ищут, — рассмеялся пилигрим. — Меня поймали, а я убежал. Теперь вот снова ловят, но уже не поймают, нет, ведь за меня — само Солнце! Ну как, вкусная водичка? А вот еще семечками вас угощу! Хотите? Хорошие семечки, тыквенные… Берите! Э нет — так просто вы не умрете… погодите-ка…

Что-то сверкнуло, ударив Егора в горло. Забулькала, вытекая, кровь… Все потускнело, и день превратился в ночь… Лишь только в небе, весело улыбаясь, сияло Солнце.

— Господи!!!

Проснувшись, Вожников схватился за горло и тотчас затряс головой, отгоняя навязчивое видение… Сон… вещий сон!

Как всегда, ему приснилась собственная смерть, только на этот раз Егор умирал два раза: один раз от мавританского ядра и второй — от некоего монаха, паломника…

«Меня поймали, а я убежал…»

«Хотите семечек? Хорошие семечки, тыквенные…»

Боже! Так это он и есть! Тот, кого все ловят… Оборотень, Нелюдь… Маньяк!

— Что с вами, сеньор? — вынырнул из кустов Энрике Рыбина. — Мне показалось, будто вы звали на помощь.

— Я? Да нет… не звал.

Князь быстро огляделся вокруг: уже начинало светать, и на востоке, за горами, растекалась по синему небу алая, с золотисто-оранжевыми проблесками, заря.

— Будить всех? — поворошив прутиком давно погасшие угли, почтительно осведомился Энрике.