Андрей Посняков - Сюзерен

— Это тебе за того парня! И за всех, кого ты убил! Получай!

Что такое?

Увлекшись, Хаким и не заметил, как копье вдруг провалилось куда-то, выскользнуло из рук… точнее — его просто вырвали, грубо, с непостижимой силой и сноровкой. Вырвали и тут же вернули обратно… Острием в правый глаз!

— Тихо, тихо, — подхватив обмякшее тело, пленник постарался не шуметь.

Просто уложил труп рядом с похищенной Мадонной да, намотав на руки обрывки цепей — чтоб не звякнули, — побежал прочь от часовни по старой, подсвеченной луной дорожке. Через некоторое время свернул в ущелье — тот путь беглец хорошо знал. Бежал, бежал, лишь иногда, спотыкаясь, падал, поднимался и снова бежал. И — вот ведь чудо-то! — обломанный зуб уже не болел, а где-то глубоко в груди поднималась, ширилась спокойная светлая радость. Не за себя — за Солнце.

Егор стоял на корме вытянутой фелюки, наскоро переоборудованной в военное судно: просто поставили пушки да добавили парусов, а самое главное — посадили на борт воинов — морскую пехоту: по сути, обычных барселонских ополченцев, вооруженных луками, алебардами, палашами. Доспехов почти ни у кого не имелось — не очень-то приятно вдруг оказаться в морской пучине в кольчуге или хотя бы в панцире — любой пловец мигом пойдет на дно. Вот и опасались, выбирали меньшее зло — получить мавританскую стрелу в грудь считалось куда предпочтительней, нежели просто упасть в море и захлебнуться. Стрела, она ведь может и не попасть, а вражеский клинок — лишь только ранить, тяжелые латы же — почти гарантированная смерть.

Обозревая бухту, князь нервно покусывал губу: тяжелые галеры мавров шли напролом, ломая строй связанных меж собою канатами каталонских корабликов, словно боевые слоны — стройные шеренги пехоты. Вражеских кораблей было много, очень много, а вот испанских — увы… Португальский флот короля Жуана был разбит у Сеуты, английская эскадра запаздывала, как и суда Ганзы, — слишком уж далеким был путь.

«Наверное, можно было бы отыскать и кого-нибудь поближе, — глядя на приближающиеся галеры, запоздало подумал Вожников. — Скажем, в Венеции. Да! Венецианский дож не отказал бы, учитывая не столько военное, сколько финансовое могущество императора Георга, курфюрста Ливонии и Русского Великого князя. Не отказал бы… надо было послать гонцов… Эх, надо было! А сейчас чего уж рассуждать — надобно биться».

На палубах мавританских галер истошно затрубили трубы, и рокот боевых барабанов распугал тучи чаек, круживших над головами воинов.

Князь махнул рукой, и на тонкой сигнальной мачте взвился красный вымпел. Со всех каталонских судов тотчас ударили пушки, стрелометы выпустили тучи длинных тяжелых стрел, большинство из которых не причинили врагам никакого вреда — даже здесь, в бухте, на море стояла зыбь, сводившая на нет все искусство артиллеристов.

— Вот ведь зараза! — взяв банник, выругался чернявый новгородец Амос. — Качает!

— А ты думал, брат? — погладив по стволу пушку, обернулся белокурый Биляр Таис-мирза, давний друг и напарник Амоса. — Ничего, сейчас поближе подпустим… Ветер — это тоже неплохо, дым уносит.

Когда развеялось образовавшееся после выстрелов облако едкого и плотного порохового дыма, мавританские суда оказались еще ближе, так, что уже можно было разглядеть смуглые лица воинов и блеск абордажных сабель.

— Алла-а-а-а! Ал-ла-а-а-а! — кричали мавры, воодушевляемые самим Каюм-раисом, удачливым магрибским пиратом и флотоводцем.

Вражеский адмирал стоял на высокой, отделанной затейливой резьбой и позолотой корме галеры, под зеленым балдахином, украшенным желтыми шелковыми кистями. Толстогубое, лоснящееся от пота лицо его казалось спокойным. Однако это спокойствие было лишь кажущимся: опытный моряк и воин, Каюм-раис прекрасно понимал, что воинское счастье — вещь переменчивая, хотя пока, благодарение Аллаху, все складывалось неплохо. Хорошо бы и дальше так: одним мощным рывком осуществить задуманное — прорвать линию вражеской обороны, сковать флот неверных схваткой и под это дело высадить десант в Барселону. Одновременно, с суши, ударят войска гранадского эмира Юсуфа ибн Юсуфа. Город обречен, тем более у неверных нынче нет покровителей на небесах: Моренета — Черная Святая Дева — похищена, осквернена и уничтожена! Об этом знали все — люди эмира постарались, распространили слухи, и от боевого духа неверных остался лишь дым.

Не уберегли святыню! И вот вам — Божья кара. Многие, очень многие воспринимали нападение мусульман именно так.