Андрей Посняков - Сюзерен

Вместе со всем этим прерогативы местной выборной власти — кортесов — император никаким сомнениям не подвергал, а, наоборот, всячески поддерживал, с подчеркнутым уважением относясь ко всему муниципальному чиновничеству, отличавшемуся весьма скромными нравами и неким понятием корпоративной чести — последнее вообще было в Средневековье в ходу.

Все это: и выборная муниципальная власть, и четко прописанные законы, и уважение к бюргерству — отнюдь не было характерно для всего Арагона с его заплесневелой провинциальной отсталостью, когда только один город на свете — столица, а других словно и нет… Слава богу, Каталонии это не касалось — у арагонских королей, выходцев из барселонских графов, хватало ума не лезть в местные дела. И пускай насмехаются кастильцы, пусть скалят зубы дворяне-овцеводы Месты, однако идущих из Каталонии вполне законных налогов с лихвой хватало на содержание всего арагонского двора.

Местные власти, конечно же, в любой момент ждали подвоха, однако князь не совершал на городские вольности никаких поползновений, что же касаемо платежей Арагону, тут было сказано просто: сколько платили Сарагосе, столько же будете императору, ни больше ни меньше, а именно так. На содержание войска — вполне хватало. Все городские указы Егор тут же подтвердил в письменной форме, скрепив большой императорской печатью Германии и Руси.

Что же касается местной юстиции, то, конечно же, император потребовал — и беспрекословно получил — высшую юрисдикцию, отправив своих полномочных представителей во все городские суды, включая квартальные. Так что и с этой стороны все было сделано мудро — не подкопаешься, да и кто б осмелился под князя копать?! Разве что кастильцы. Впрочем, похоже, и побитый Альфонсо Арагонский тоже затаил зло. По мнению Егора — зря. Подумаешь, получил по сусалам! За дело, между прочим, — сам ведь и выпросил. Вообще же с королем Альфонсо следовало не воевать, а мириться, используя Арагон в качестве противовеса усиливающемуся влиянию Кастилии. Кастилия и Арагон, Португалия и Наварра — естественно, Вожникову вовсе не нужна была большая и чересчур амбициозная Испания, вполне достаточно было бы этих четырех королевств. Гранадский эмират — последний мусульманский анклав на полуострове — Егор пока всерьез не рассматривал, слишком уж тот был слаб. Хотя ведь существовал, и это — при Реконкисте! Но не доходили пока руки…

— Государь, можно войти ли? — прогоняя последний сон князя, в двери осторожно постучал воевода Онисим Раскоряка.

В европейском платье с облегающими мощные ляжки шоссами и в башмаках с задиристо загнутыми носами он смотрелся настолько комично, что Вожников поспешно отвернулся, чтоб не расхохотаться воеводе в лицо — не хотелось зря обижать хорошего и верного человека. Хотя при виде важно вышагивающего Онисима так и хотелось выкрикнуть фразу из старинного детского фильма «Город мастеров»: «Дорогу герцогу де Маликорну!»

А, кстати…

— Господине…

— Слушай-ка, Онисим, а ты у меня еще не герцог?

Набычившись, воевода засопел в бороду:

— Из детей боярских мы. Люди не гордые.

— Знаю, знаю, что из детей.

Вскочив с лавки, князь подошел к окну и пошире открыл ставни, выходившие, как тут и было принято, во внутренний двор с прудом и изысканным садом. Предоставленный императору особняк когда-то принадлежал какому-то местному гранду, погибшему то ли в стычках с гранадскими маврами, то ли в лихом набеге на богатые магрибские города. Бедолага не оставил наследников и наделал много долгов — считающийся выморочным имуществом дом нынче принадлежал муниципалитету, и сам господин городской алькальд грозился выставить особнячок на торги… да что-то не выставлял, чему теперь имелось вполне законное оправдание: а как же, дом-то самому императору предоставлен, не какому-нибудь там прохвосту!

— Значит, не хочешь герцогом. — Егор, не оборачиваясь, вдохнул полной грудью терпкий запах роз и даже закрыл на секунду глаза от восторга. — Жаль, а я тебе, Онисим, Жирону отдать собрался.

— Ну, если больше некому, — воевода вздохнул и тоже подошел к окну. — Тогда можно и Жирону… А лучше б что-нибудь дома — семья ведь там у меня, под Путивлем.

— Так Путивль и бери! — обернувшись, усмехнулся князь. — Тамошний воевода вороват зело.

— Так Юрий, князь…

— А Юрий князь то, что я велю, сделает! — Резко взмахнув рукой, Егор прислушался и вдруг скривился, словно от зубной боли — Этот кто там так орет? Пытают кого-то, что ли?