Олег Шелонин - Каботажный крейсер. Запретная любовь

Блад закончил дурью маяться уже ближе к отбою и решил, что пора проведать свою разношерстую команду, а заодно проверить, как выполняются его приказы. Первым делом он разогнал по своим каютам Стесси с Джимом, затем заглянул к профессору, полюбовался на сердитую Алису, которая упорно продолжала тыкать свой кристалл лягушке в нос, в надежде выбить из нее хоть кроху информации, потом пошел искать бортмеханика. Ни в двигательном отсеке, ни в его каюте Гиви не оказалось. Нашелся бортмеханик в каюте академика.

Гном, Зека Громов и его неизвестно сколько раз «пра» дедушка сидели вместе за накрытым столом, глушили гномью водку с валерьянкой, вели оживленную беседу и, что интересно, прекрасно друг друга понимали, несмотря на то что Ур, кроме почесыванья всеми шестью руками под всеми шестью подмышками и энергичного уханья, ничего больше говорить не мог.

– Ур, у-у!! – сказал Ур.

– Тут я с тобой согласен, – кивнул Зека. – Только в бою против саблезубого тигра или мамонта проявляется настоящий коллективизм, но дубинку все равно не дам, даже не проси.

– Ур! У-у!

– Это все правильно, но… Гиви, убери отвертку, не смей из переборки дубину вырезать.

Гном плюхнулся обратно в кресло.

– Да, ты, пожалуй, прав. Угомонись, дедуля. С дубинкой – это, брат, не по понятиям.

– Ур! У-у!

– Ну и что? – возразил Гиви. – Подумаешь, восемнадцать рыл! У тебя шесть рук, у академика не меньше, а ежели еще и ноги добавить, уже явный численный перевес! Да вы их там вдвоем по стенкам без дубинок раскатаете!

– Не, погоди… – Академик начал пересчитывать свои руки и ноги, потом переключился на конечности дедули. – Братан, не получается! У них на два рыла больше.

– А ты про меня забыл? – возмутился гном. – Опять же Джимми к нам наверняка подтянется. Все, пошли валить!

– Не, первым начинать нельзя, не по понятиям, однако. Корефан узнает, пойдем по этапу как последние лохи! А ты что скажешь, Ур?

– Ур! У-у!

– Ну тут ты не прав, – замахал на него руками академик.

– Ур! У-у! – настаивал дед.

– А я с ним согласен, – заявил гном, накатывая очередной стакан. – Нет чтоб составить компанию нормальным пацанам, они тут все вынюхивают. Чего вынюхивают? Чую, пахнет заговором. Поверь, брателло, надо гнид гасить! Дедушка, ты идешь вперед. Ты их загоняешь, а мы добиваем, как того мамонта, о котором ты рассказывал. Но начинай с Фиолетового. Он хоть и не ихний, а гнида еще та! Печенкой чую!

Блад с умилением слушал этот пьяный бред, и ему вдруг стало так завидно, что он не заметил, как подсел к столу.

– А вы не торопитесь, ребята?

– О, брателло! – Зека сразу сунул в руку капитана наполненный до краев стакан.

– Нашего полку прибыло! – обрадовался Гиви и плюхнул в другую руку Блада еще один стакан.

– Ур! У-у!!! – одобрительно заухал дедушка.

– Ур, ты молоток! – расчувствовался академик.

– За правильных пацанов грех не выпить, – согласился Гиви.

И Блад выпил. Из двух стаканов сразу, правда, не сразу сообразив, что в одном из них плескалась гномья водка, а в другом валерьянка, настоянная на спирту.

Эффект был сногсшибательный.

– Ур! У-у!

– Я тебя тоже уважаю, – шмыгнул носом Блад, – но морды мы им бить не будем. Прези… призю…

– Кэп, ты бы яснее выражался. Вон как Ур, например, – попросил Зека Громов, сразу с четырех рук наполняя по-новой стаканы, – а то братва тебя не понимает.

– Презумпция невиновности, – выдавил из себя наконец капитан. – Вот.

– Ну за презумпцию!

Дружно звякнули стаканы, и Блад поплыл. Ой, зря он это сделал. Приближалась ночь. Ночь перевыборов капитана. Грев все-таки решился на переворот, приказав своим бойцам собраться в бане в пять часов утра, пока корабль вместе с его королевой сладко спит. Ну что сказать? Как выяснилось позже, он, как и капитан, это сделал зря! Силы оказались не равны…

– Нет, это уже наглость! Лили, прикажи своему зверю отойти!

– Фантик, с дороги.

Перегородивший выход из каюты кот отрицательно качнул лобастой головой.

– С дороги, я сказала!

– Ага, я отойду, а капитан меня купирует.

– Ну киса, миленькая, я за тебя заступлюсь, – начала уговаривать Фантика Стесси.

– Ага, я отойду, а капитан меня кастрирует.

– Мне очень, понимаешь, очень надо к Джиму. А перед капитаном я за тебя потому отвечу.

– Чем? – разозлился кот. – У тебя ни спереди, ни сзади нечего отрезать.

– Бесполезно, – вздохнула эльфа. – Император его насмерть запугал. Он даже меня не слушается.

– Вы знаете, девчонки, я его не узнаю, – искренне удивилась Лепесткова.