Сергей Лукьяненко - Реверс

– Смерть! – с воодушевлением грянули голоса из-за спин пленников.

– Правильно, смерть. Это справедливое наказание. Но только в том случае, если преступление совершено из корысти или по злобе. Что еще вы можете сказать в свою защиту, люди, упавшие в озеро? Говорите кратко, ибо кратка жизнь человека и тонка нить, отделяющая бытие от небытия.

Ева просто кипела. Видно было, каких усилий стоит ей говорить спокойно и без брани. Сергей решил быть начеку и вмешаться, если что. Ощущение дежа вю стало просто мучительным. То ли кто-то рассказал Старцу, как должен вести себя суровый судья в земных приключенческих романах а-ля «Сердца трех», то ли дедуля изобрел велосипед и не подозревал о том.

– Разве отнять у врага – преступление? Это захват трофеев. Разве заставить врага пойти на уступки – преступление? Это военная дипломатия. Мы взяли за горло пограничников Аламеи, захватив их бронепоезд… узкоколейный.

– «Грозящий»? – проявил осведомленность Старец. А Сергею почудился шепот за портьерой.

– Да, «Грозящий». Мы, контрабандисты с Земли, захватили его и заставили пограничников пойти на наши условия. Нам нужно было как можно скорее попасть в Оннели. У нас нет нужных вам товаров, но они могут быть… в будущем. В данный момент мы просто ищем одного человека. Он наш товарищ, и он в беде. Если вы знаете что-нибудь о нем, умоляю, скажите! Его зовут Макс…

На сей раз Старец, остановив речь Евы движением руки, надолго замолчал. Повисла благоговейная тишина, и в ней Сергею опять почудился шепот. Кажется, и занавес за спинкой резного кресла чуть заметно шевельнулся. Или его колыхнуло ветром?

Да нет, не ветром… Неоткуда взяться сквозняку.

– Трудно разобраться, – молвил наконец Старец. – Я буду говорить с этими людьми. Оставьте нас одних.

– Но… – предерзко от растерянности начал было один из черных, и Старец величаво поднял руку.

– Оставьте нас одних. Тут особое дело.

Он даже не повысил голос. Незачем было повышать. За поспешно удалившимися черными хлопнула дверь.

И вновь колыхнулся черный занавес. Из-под него на карачках выполз щуплый белобрысый юноша с очень бледным лицом и насмешливыми глазами.

– А ну-ка, дед, – негромко обратился он к Старцу, – слезай с трона. Надоело, поди. Ступай к себе, полежи, не засни только.

Никогда в жизни Сергей не был за кулисами и не видел, как вошедшие в роль актеры выходят из нее назад в обыденность. Теперь он наблюдал это воочию. Из Старца будто вынули затычку, выпустив воздух. Всю величавость как рукой сняло. Был грозный судия – стал заурядный старикашка из тех, что пьют кефир и ругают собес. Благодарно – благодарно! – кивнув юнцу, Старец с усилием покинул кресло, отцепил фальшивую бороду и, приволакивая ногу, удалился за занавес. А юнец тут же занял его место, иронически поглядывая на пленников и, как видно, наслаждаясь эффектом. На вид ему было не больше восемнадцати, и он мог бы сойти за младшего брата Сергея.

– Ну что уставились? – сказал он. – Старца никогда не видели? Думали, это дедуля? Не всему, что видишь, можно верить. Вставайте, хватит коленки протирать. Вы не пограничники, и казнь вам не грозит. Может, и общий язык найдем. Вы что, правда захватили бронепоезд?

Ева кивнула.

– Какими силами?

– Впятером.

– Впятером?! Однако! Я всегда говорил, что пока стоит Центрум, в нем будут случаться чудеса. Расскажешь мне, как вам это удалось?

– Я расскажу, – вмешался Сергей. – Я все расскажу, а ее ты отпусти ненадолго. Ей… надо. Она вернется, даю слово.

И поймал ее взгляд, благодарный и мученический одновременно.

– Ладно, – кивнул юноша. – За занавес прямо и направо, там найдешь. Стой, куда ты, женщина, дай хоть руки тебе развяжу…

Вечером того же дня Макс, кое-как отмывшийся от угольной пыли у водокачки, нанялся обслуживать преогромный пресс для выжимки масла.

Пришлось пока остаться в Габахе, где сухой ветер с пустошей гонял по улицам угольную пыль, где над островерхими крышами домов нависали доменные печи, а от фабричных дымов не было видно неба. Дальше вглубь Сургана поезда водили местные паровозные бригады – оннельцы-паровозники не брались столковаться с ними насчет дармового кочегара. Не беда, решил Макс, осматривая местный индустриальный ландшафт. У кого есть руки, голова и знания, тот здесь не пропадет.

Надлежало, правда, в трехдневный срок зарегистрироваться в миграционном контроле и заплатить за регистрацию установленную пеню – процедура, обязательная для всех иностранцев. Но деньги на регистрацию еще предстояло заработать.