Сергей Лукьяненко - Реверс

– Ну, допустим, хочу, – сказал он. – В смысле, можно попробовать. А ты?

– Не волнуйся. – Она погладила его по щеке. – Я буду рядом.

На станции Волдыри остановились набрать воды. Максу ни о чем не говорило это название, зато у Алены с ним были связаны кое-какие воспоминания. Первым заправился «Грозящий», затем – паровоз охраняемого состава. Брать уголь не стали, его с избытком должно было хватить до самого Ахтыбаха.

Алена не появилась. У командира всегда хватает забот. На то она и Фреза, чтобы снимать стружку с нерадивых. Зато после рейса будет все: и уединенный домик на территории третьей заставы, и баня, и ласки до утра. Удивительно, что за год они нисколько не приелись, радуют, как в первый раз.

Другой был бы счастлив. Вот именно: любой другой, не носящий кличку Прыгун…

До Ахтыбаха дотащились ночью. И только покончив со всеми делами, проверив все посты охраны, Алена сказала отрывисто:

– Есть новости от Мартина. Рыбак и Пантера что-то нашли в Оннели. Возможно, то самое. Передали через Старца. Ты нужен.

– А ты? – спросил Макс.

– Куда же я без тебя? У меня хороший помощник, надеюсь, его утвердят на мое место. Пойдешь?

– Пойду. Постой… ты сказала – Оннели?

– Вот именно, и притом самый центр аномальной зоны. Наши аналитики – ослы. Могли бы раньше догадаться. Возможно, в «ромашке» есть миры, полностью порвавшие связь с Центрумом, но это кто угодно, только не Очаг. Как бы оттуда запустили в Центрум возбудителей «высокомолекулярной чумы»? А главное, зачем вообще их запускать, зачем тормозить развитие соседей, если есть возможность отгородиться от них намертво? Значит, принципиальная возможность открыть Проход в Очаг все же существует. Но где? Не в крупнейшей ли аномальной зоне, куда по доброй воле не сунется ни один нормальный проводник?

Макс кивнул. Резонно, резонно… И неожиданно, хотя, если подумать, как раз наоборот – очень просто. Оннели… Аномальная зона…

Как раз те места, что он уже однажды исходил пешком, всему удивляясь и ничего не понимая.

«Ну что, Прыгун, – спросил он себя, уже зная ответ, – прыгнешь еще раз в неведомое?»

Возможно – пустышка. Хотя Пантера, она же Ева, женщина решительная и упрямая, куда хочешь доберется. И Сергей, он же Рыбак, говорят, толковый парень и неплохой проводник… Наверное, они все-таки нашли что-то необычное. Что-то такое, с чем сами не могут или не решаются справиться.

Искали многие. Тигран и Григорий искали, да вот не нашли. Григорию не повезло: получил пулю в стычке, едва выжил. Лучшие проводники-пограничники искали локализацию для Очага по всему Центруму, а нашли – если еще нашли – Ева с Сергеем. Как там у них на личном фронте? Наверное, все в порядке, раз держатся вместе…

Надо идти. Гениальный ученый может стать богословом, гениальный писатель – игроком, талантливый император – огородником, а лучший из проводников – паровозным машинистом. Можно забиться в норку и прожить там всю жизнь. Будка бронепаровоза – та же норка. Все это можно, но лучше следовать своему назначению.

Потому что иначе жизнь будет неполна и неэффективна – как отвертка вместо стамески, кистень для уничтожения мух и вяло растопыренные пальцы вместо кулака. Да и надоело, признаться, дергать рычаги в будке машиниста.

Сущим младенцем выбрался он из Гомеостата. Но с тех пор младенец сильно подрос.

– Согласен, – подтвердил Макс. – Когда идем?

– Немедленно.

В этом была вся Фреза. В ее ответе категоричность мешалась с неподдельным удивлением. Конечно, немедленно. А как же еще?

– Есть немедленно, – улыбнулся Макс, порядком уставший за рейс и мечтавший о бане. – Слушаюсь, командир.

Пережив в Гомеостате много возрождений к жизни, он как человек с большой практикой догадывался, что главное возрождение происходит с ним сейчас.