Роман Юров - «Як» – истребитель. Чужая судьба

Виктор не стал говорить, что в общежитие идти скорее всего нет никакого смысла, и ничего хорошего, кроме неизбежных неприятностей, он там не найдет. Да и не факт, что с разболевшейся ногой он сможет туда добраться.

– Может, останешься у нас? – выдохнула она.

– Что? – Виктору показалось, что он ослышался.

– У нас, – криво улыбаясь, ответила Нина, – на ночь.

«Даст», – подумал Виктор.

– Да я с удовольствием, – внутренне ликуя, согласился он, – вот только твои подружки… как поместимся?

– Поместимся, – улыбнулась она и, заговорщицки понизив голос, зашептала: – У Томы жених ночевал так один раз. Он у нас в госпитале лечился… – Она засмущалась и оборвала себя на полуслове. – Просто куда тебе ночью с такой ногой идти. Переночуешь, отдохнешь…

«А может, и не даст», – задумался он и, утопив ее ладошку в своей руке, похромал к дому.

Коммуналка уже погрузилась в сон. В кромешной темноте они пробрались в комнату, слушая сопение Нининых подружек, сняли верхнюю одежду.

– Спят, – прошептала она, – не шуми, пожалуйста. Ляжешь на полу, укроешься комбинезоном. Если хочешь, могу и свое пальто дать, так теплее будет.

«Не даст, – огорчился Виктор, – при спящих-то подружках… не даст».

Она приготовила ему постель сама, в комнате было темно, хоть глаз выколи, потому Виктор больше мешал, натыкаясь на предметы.

– Ну вот, – сказала она, – спокойной ночи. – Рука Нины при этом коснулась его бедра и там и осталась.

Он хотел было ее привлечь к себе, но она отстранилась. Но отстранилась странно, оставшись на месте. У Виктора мозги заскрипели он напряжения.

– Погоди, чего-то курить захотелось. Проводишь, а то я тут заблужусь впотьмах.

Она согласилась и за руку повела его на темную ночную кухню. Там все еще стоял слабый запах дыма и чего-то кислого, неприятного, но никого уже не было, дом спал. Нина зашарила на стене, ища выключатель, Виктор перехватил ее руку, притянул к себе, обнял. Она словно ждала это, жадно принялась целоваться. Поняв, что девушка вовсе не рвется спать, он начал действовать смелее, давая волю рукам, тиская ее грудь, задрав подол платья, залез ей в трусики. Она позволяла ему буквально все, и Виктор, одурев от ее близости и вседозволенности, стал действовать нагло, без долгих прелюдий. Повернув Нину к себе спиной, он решительно задрал на ней платье до самых подмышек и, нащупав резинку трусов, потащил их вниз. Она чуть вздрогнула, но позволила и это. Чуть толкнув в спину, Виктор заставил ее склониться вперед. Нина наклонилась, уперлась руками в подоконник и покорно замерла. В темноте белым мрамором сияли ее голые ягодицы. Трясущимися руками он расстегнул бриджи. Пуговицы кальсон выскальзывали из пальцев, не желая расстегиваться, сердце безумно бухало. В кухне была абсолютная тишина, слышалось только их тяжелое дыхание. Оглушительно щелкнула об пол оторванная пуговица, грохоча и дребезжа, покатилась. Он пригнулся, приноравливаясь к ее невысокому росту, подался вперед. В голове металась одна-единственная мысль: «Дала»…

Потом он все-таки покурил, усевшись на подоконнике. Умиротворенный, довольный, расслабленный. Нина стояла рядом, уткнувшись лицом ему в грудь, и Виктор лениво гладил ее волосы. Мысль, что у него появилась своя женщина, приятно грела душу…

Разбудила его Вика, аккуратно потрепав за плечо:

– Вставай, вставай, тебе пора.

Он тяжело поднялся. В комнате было холодно, прикрученная керосинка погружала ее в полумрак. В затылке неприятно ломило, тощий матрас отпечатал на теле все неровности пола. Он потянулся, пытаясь хоть как-то размяться, подошел к Нине. Она спала на боку, на краю их девичьего ложа, приоткрыв во сне рот. Подсев рядом, Виктор принялся ее гладить. Вчера он хотел с ней еще раз и пытался уложить на пол, на свою лежанку, но она больше не дала и, потрепав ему волосы и пожелав спокойной ночи, ушла спать к подружкам. Засыпая, он слышал, как она все еще ворочалась на кровати.

Нина шевельнулась во сне и проснулась. Несколько секунд она растерянно хлопала глазами, потом улыбнулась. Он тоже улыбнулся и, склонившись, поцеловал ее в лоб.

– Чай кто будет? – хлопая тапочками о пол, вернулась Вика. Он глянул на часы, до сбора оставался час, времени на чай у него уже не было.

– Мне пора, – грустно улыбнулся он, – не провожай.

Но она все равно поднялась и, стоя босыми ногами на холодном полу, в одной ночнушке, наблюдала, как он одевается.

– Ну… я пойду, – сказал он.

– Я провожу. – Нина вдруг всхлипнула.