Сергей Девкин: Дзи. Чужая судьба.

Войсковая походная колонна растянулась длинной железной змеей по пыльной степной дороге. Три сотни отборных императорских всадников в легкой пластинчатой броне, сверкающей на солнце, двигались размеренным шагом, стараясь не слишком утомлять своих лошадей после двух месяцев марша. Конечно, на этом пути им регулярно встречались города и караванные крепости торговых домов, а кони и их хозяева получали достаточно пищи и времени для отдыха, но воины Императора привыкли ценить своих главных помощников на поле боя и не обременять их излишним напряжением сил.

Тайпэн Тао Шень из рода Вейлун не без гордости поглядывал на своих людей, уже представляя себе их торжественное вступление в Ланьчжоу. А в Ланьчжоу действительно будут рады появлению трехсот имперских наездников, не считая еще почти полутысячи солдат–прислуги и конных лучников манеритов, отряженных в помощь Шеню каганом Торгутаем, вассалом Единого правителя.

Ертаул манеритов, следовавший далеко впереди остального отряда, угодил в засаду на повороте возле русла небольшой реки Мианхэ. Собственно, этим, по мнению тайпэна, командовавшего маленьким карательным войском, авангард кочевников прекрасно выполнил свою главную задачу — предупреждение главных сил.

Солдаты, переданные под команду Шеня, следуя сигналам офицеров и десятников, начали быструю перегруппировку. Пока императорские всадники разворачивались в атакующее построение, в тылу которого занимали места конные солдаты прислуги, фланговые группы охранения выдвинулись вперед. Как и дозорный ертаул, это были только конные лучники из числа степняков, и их текущей задачей было связать врага дистанционным боем, до того как подоспеет основной «ударный кулак». Пешие бойцы, копейщики и лучники, спешно формировали оборонительное кольцо вокруг замершего обоза. Им еще предстояло подготовить полевой госпиталь для приема раненых и разбить временный лагерь.

О том, что дела в западных провинциях обстоят скверно, тайпэн знал еще в тот момент, когда ему было поручено собираться в поход. Но вот то, как все обстояло на самом деле, оказалось на порядок хуже даже самых черных предчувствий молодого полководца. За последнюю неделю пути Тао Шень и его воины увидели достаточно последствии от вылазок карабакуру. Что было страшнее всего, так это то, что трупы людей и животных карлики всегда забирали с собой. Слухи об этом ходили самые разные. Кто–то утверждал, что коротышки совсем обезумели и теперь питаются человеческим мясом, кто–то, что тела убитых несут как подношения древнему демону, пробудившемуся на далеких просторах степи. Шень, к счастью, знал правду, немало удивившую его в свое время в годы обучения при императорском дворе.

Карабакуру сжигали мертвых на высоких погребальных кострах–наготах. Неважно, своих, чужих, карликов, людей, животных, старых врагов или просто случайных знакомых. Всегда и всех. До единого. Без презрения и ненависти, без слез и печали.

Тот факт, что они по–прежнему следовали своим традициям, придавал Тао Шеню некоторую долю уверенности. Справиться с разумным врагом всегда было проще, чем с обезумевшим берсеркером. К тому же, сиккэн Императора недвусмысленно намекнул молодому тайпэну, что как только против карабакуру будет проведена «демонстрация силы», ничто не мешает Шеню попытаться договориться с низкорослыми наглецами. В свое время Нефритовый трон сумел купить манеритов и других кочевых жителей степей, и чиновники двора не видели причин, почему то же самое нельзя сделать и с карабакуру. Главное было, чтобы на западе страны воцарился порядок.

Полководец небольшой элитной армии намеревался расквартировать своих людей в Ланьчжоу, самом крупном населенном пункте на этой части Шляха и негласной столице провинции Тай–Вэй, где свои представительства имели также многие торговые дома. В Ланьчжоу для императорских всадников было достаточно места и провизии, даже с учетом приближающихся холодов. Кроме того, город был довольно хорошо укреплен, что превращало его в идеальный опорный пункт и тыловую базу для последующих действий отрядов Тао Шеня. Так он, во всяком случае, рассчитывал…

Проблемы начались с самого начала. Пока его тяжелая доспешная конница заканчивала построение, Шень, поднявшись в сопровождении дзи на холм рядом с дорогой, прекрасно сумел разглядеть первый акт самой неприятной пьесы в своей жизни. Манериты атаковали карабакуру, обстрелявших ертаул, двумя «крыльями», стремясь охватить их сразу со всех сторон и отрезать пути к отступлению. Конных лучников было около двухсот, а по сведениям вернувшихся разведчиков, число карликов едва превышало три сотни. Карабакуру устроились в небольшой рощице невысоких степных деревьев, подступавших к самому берегу Мианхэ. Оттуда у них был прекрасный обзор на поворот дороги и возможность для атаки, которую они и провели против авангарда.