Михаил Тырин - Самоволка

– Вещи ваши где? – спросил невысокий коренастый пограничник, который, судя по ухваткам, был тут старшим.

– Вот все вещи. – Амир кивнул на свой рюкзак.

– Не понял… – угрожающе надвинулся пограничник. – С одним мешочком через бор прошли? Или за дураков нас держите?

– Да что вы, ребята… – испуганно пробормотал Амир и невольно вжал голову в плечи. – Я вот парнишку веду. Он тут новенький, вы его не обижайте. Ограбили его, чуть не убили. Никаких вещей не осталось.

– Чуть не убили, говоришь? – хмыкнул другой пограничник и, обойдя Степана сзади, ткнул ему пальцем в спину. – Так он у тебя с пулей в спине гуляет?

– Не, сейчас без пули обошлось, – помотал головой Амир. – Это с чужого плеча костюмчик. Так, подобрали по дороге…

– Чей, говоришь, костюмчик?

– Этот-то? Да Юрки Семецкого, слыхали?

– А-а, это который с каким-то жирным все время ходил?

– Да-да, с Поваром!

– Известные проходимцы, – кивнул старший пограничник. – Надо понимать, вы его и порешили?

– Да что вы! Нет, Юрку давно грохнули, уж год прошел. А тулупчик – вот он, пригодился.

– То-то его давно не видно…

Степан помалкивал, продолжая держать руки чуть приподнятыми. Амир назвал еще пару каких-то имен, после чего пограничники заметно расслабились и даже закурили. Автоматы, впрочем, за спины не закинули, продолжая поглядывать по сторонам.

Человек в черном вышел наконец из укрытия и вернулся к обстукиванию вагонов.

– Ну, пойдем, покалякаем, – сказал старший пограничник и поманил Амира куда-то в сторону.

Степан не слышал и не видел их разговора, он так и стоял столбом, боясь сделать лишнее движение.

– Да опусти ты руки, – сказал наконец пограничник. – Сам откуда?

– Из Подмосковья.

– Жалко… Не везет мне на земляков.

Амир вернулся довольно скоро. Выглядел он почти воодушевленным.

– Пошли, покажу апартаменты, – сказал старший пограничник и первый зашагал вдоль поезда. Шагов через пятьдесят он вскарабкался на платформу, занятую огромной цилиндрической конструкцией, открыл какой-то люк. – Добро пожаловать, как говорится. Располагайтесь согласно купленным билетам.

– Ну, чего встал, пошли! – шепнул Амир и подтолкнул Степана.

Оказалось, им предлагают устроиться в некоем технологическом отсеке. Места там как раз хватало, чтобы двое могли вытянуть ноги. Но самое ужасное – здесь был такой же холод, что и снаружи. Степан живо представил, как они вдвоем коченеют в этой железной келье под стук колес.

– Наружу не лазить! – предупредил пограничник, прежде чем захлопнуть над ними люк. – И на остановках сидеть тихо, как мыши. С другим патрулем можете не столковаться.

– Амир, сколько нам ехать? – дрогнувшим голосом спросил Степан, когда они остались одни.

– Да пару дней.

– Пару дней?! В этом морозильнике? Амир, но как же так?!

– Не боись. Они там кран чуть повернули. Поезд тронется – сюда тепло от тормозов пойдет.

– Тепло – это хорошо, конечно. Только еще поесть бы. Два дня все-таки…

– Да не боись, говорю. Я у них еды купил. Как обратно пойдут, закинут нам сюда узелок.

Степан протяжно вздохнул. Поерзал, устраиваясь удобнее. Тепла хотелось как можно скорей – металлические стены и пол высасывали жизненные силы даже сквозь теплую одежду.

– Хорошие люди… – пробормотал Амир. – Не били, не грабили. Все по делу решили.

– Это пограничники?

– Ну да. Ловят таких, как ты.

– А нас почему не поймали?

– А ты как думаешь?

– Наверно, ты им денег хорошо отсыпал, – кисло усмехнулся Степан.

– Ну, это обязательно. А вообще – чего им нас ловить? Мы ничего не несем, вреда от нас нет, просто сами идем. Это не грех.

– А за что тогда им платить?

– А вот за эту плацкарту. Или тебе снаружи хотелось остаться?

– Понятно… Черт, когда уже будет тепло?! У меня ноги отнимаются.

– Потерпи, потерпи… сейчас поедем. За ночь в долину спустимся – там уже жарче, тулупчик скинешь. Потом и люк придется открывать. Так согреешься, что обратно в снег захочется.

– Уже не верится, что где-то бывает тепло…

– Ладно, не бубни. Мне отдохнуть надо.

Амир прикрыл глаза и замер, словно выключился. Рука его осталась лежать на раненом боку.

Степан повертелся еще немного, пытаясь сгруппироваться и сесть так, чтобы не выпускать остатки тепла из-под одежды. Но холод все равно вползал под тулуп и сапоги, упрямо и настырно, словно жадное и агрессивное живое существо.

Потом наверху грохнул люк, заставив Степана вздрогнуть. Свет закрыл силуэт пограничника.