Михаил Тырин - Самоволка

– Старшой велел вам передать, граждане пассажиры.

На колени упал увесистый сверток. Очевидно, обещанная еда.

– Спасибо! – крикнул Степан.

– Бывай-послужим! – донеслось сверху непонятное.

Степану хотелось бы утолить голод прямо сейчас, скорее, но начинать без Амира было как-то неудобно. А тормошить его не хотелось.

Поезд тронулся с грохотом, способным, казалось, расколоть мир. Платформа резко качнулась, толкнув в спину металлической стенкой.

Амир застонал, зашевелился и открыл наконец глаза.

– Едем… – с облегчением проговорил он. – Еду принесли?

– Да, вот, только что, – с готовностью ответил Степан.

– Давай-ка подкрепимся.

Он достал фонарь и принялся шуршать свертком. Степан так и не разглядел, какое меню им предложили, но затем Амир протянул ему что-то вроде бутерброда.

– Ешь маленькими кусочками и жуй хорошо. Надолго сыт будешь.

Степан откусил и тут же невольно поморщился. Кушанье напоминало черствый пирожок с солидолом.

– Что это за дрянь такая?

– Ну, извини, тут тебе не Арбат. Рябчиков с ананасами нету.

Степан хотел было обидеться на рябчиков, но передумал. К необычному вкусу он быстро привык, да и деваться было некуда. Амир оказался прав – экзотический рацион насытил быстро и добротно.

Вдобавок в отсеке действительно стало заметно теплее – нагретый воздух шел из каких-то щелей снизу.

– Скажи, Амир, а Расул – он тоже таким же поездом добирается?

– Тебе-то какая забота?

– Просто интересно. Как они – такой толпой, да еще с ящиками…

– Расул – хитрый и свое дело знает. А его ящики – не твоего ума дело, лучше и не заикайся про них. Вообще поменьше носом по сторонам верти.

– А я что такого сказал?

– Будешь слишком любопытный – тулупчик еще кому-нибудь достанется. Только уже с двумя дырочками. Кумекаешь?

– Ладно, молчу.

– Вот, молчи. Я посплю еще. И ты поспи – дорога долгая.

Платформу довольно сильно качало, но ощущение поездки было совсем не такое, что обычно бывает в поездах дальнего следования. Скорее, как на старом неудобном корабле.

Проявив фантазию, можно было представить себя рабом в трюме или узником в каменном мешке. Но только не пассажиром экспресса. Степан с кислой усмешкой вспоминал, как еще в лесу он надеялся сесть на поезд – на настоящий поезд, где купе, белье и чай.

Вот тебе и купе с чаем…

Он уснул, совершенно не видя снов. Просто провалился в вязкий студень, заглушающий стук колес. Несколько раз просыпался только чтобы убедиться – вокруг все по-прежнему.

В какой-то момент проснулся и уже не смог заснуть. Было душно, вдобавок болела голова.

Степан поднялся и приоткрыл люк – в лицо ударило свежим и довольно прохладным воздухом, но обжигающего мороза уже и в помине не было.

Тут же зашевелился Амир.

– Открой его совсем, – тяжело проговорил он. – А то сопреем здесь. Скоро тепло будет. Да ты расстегнись, не бойся.

Степан последовал совету и откинул крышку люка. Не удержавшись, он выглянул наружу.

В предрассветной мгле состав мчался, разрезая целое море густого, стелящегося по земле тумана. Дорога шла вниз, а по обе стороны выплывали из белой пелены жуткого вида руины. Громадные обломки в сумерках можно было бы принять просто за скалы. Однако на глаза то и дело попадались признаки их рукотворного происхождения – остатки каких-то решеток, мостиков или переходов, ряды покосившихся колонн, скрученные металлические каркасы.

Амир вдруг протяжно застонал.

– Ты нормально себя чувствуешь? – испугался Степан.

– Лучше некуда… Ты поешь еще.

– Да я вроде не хочу…

– Ешь… воду достань. В рюкзаке у меня посмотри.

Степан включил фонарик, нашел обычную армейскую флягу, скрутил крышку и протянул Амиру. Тот пил долго, маленькими глотками. Затем снова застонал.

– Все проходит, Степа… – прошептал он.

– Ты о чем?

– Все проходит. Камни… камни убери с меня. С глаз убери, давят. Только корни не трогай. Они в самом сердце… больно будет…

– Амир, я тебя не понимаю!

– Жара, жара… Облака быстрее ветра… Ешь плов, пей вино, Степа… все кончится. Ну, убери же камни!!!

Он снова застонал.

– Тише, тише! Расслабься, все будет хорошо!

Степан взял было Амира за руки, но тут же отшатнулся – его попутчик был горячим, как печка.

– Амир, слышишь меня? Как связаться с пограничниками? Давай я проберусь в локомотив, скажу, что тебе плохо.

– Мне хорошо, Степа, мне – лучше всех.

Люк над головой светился серым квадратным пятном – снаружи занималось утро.