Роман Глушков - Штурм

Все было относительно спокойно до тех пор, пока путники не услышали крики. Самые обычные разноголосые крики – такие, каких они наслушались, воюя у ворот Мегалита. Сначала возбужденные голоса донеслись до них откуда-то сзади и сверху, потом к этому ору подключились вопли, грянувшие прямо по курсу, а вскоре они раздавались уже практически отовсюду.

Стало очевидно, что Кальтер и его попутчики были не единственной блуждающей впотьмах группой. Но, похоже, единственной, у кого имелись факелы. Из-за которых, скорее всего, и поднялся весь этот шум. Лишенным факелов скитальцам было чертовски обидно, что кому-то другому, а не им выпала привилегия искать выход из темного зала с огнем в руках.

Откуда здесь взялись эти бедолаги, было пока неясно. Вероятнее всего, они попали сюда через главные ворота – как сегодня, так и в ходе предыдущих вторжений в Мегалит. Только, в отличие от группы Кальтера, у них не было возможности раздобыть себе факелы и им пришлось брести сквозь мрак буквально на ощупь. А такой способ поиска выхода отсюда, когда один неверный шаг грозил падением в пропасть, мог затянуться на несколько дней, а то и недель. Поэтому неудивительно, что злоба обуяла измученных и голодных скитальцев при виде тех счастливчиков, кто мог себе позволить преодолеть эту часть пути всего за несколько часов.

Собственно, и черт бы с ней, с их злостью, – пускай орут себе сколько влезет. Да только вот незадача: некоторые из этих людей оказались довольно близко от факелоносцев и бросились к ним, словно мотыльки на огонек свечи. С той лишь разницей, что при столкновении огня и мотылька последний неизбежно гибнет, а здесь все грозило закончиться с точностью до наоборот. Причем как для огня, так и для тех, кто его сюда принес.

Первые ошалелые от света «темные» скитальцы не заставили себя ждать. Хорошо, что противник производил много шума и, когда он приблизился, Кальтер с союзниками успели приготовиться ко встрече. То, что на переговоры можно не рассчитывать, было понятно заранее. И едва орущая компания «темных» оказалась в свете факелов, как в тот же миг она напоролась на клинки их хозяев.

В кромешной тьме у еще не привыкших к ней путников было гораздо меньше шансов победить тех, чье зрение успело адаптироваться к мраку. Но с факелами тактическое преимущество оказалось на стороне новичков, поскольку яркое пламя слепило обитателей темноты. После чего они ненадолго теряли ориентацию. И этого времени вполне хватало, чтобы разделаться с ними.

Первыми атаковали путников полдюжины галдящих чернобородых вояк в шароварах – судя по всему, выходцев с Ближнего Востока. Самурай, горец и кирасир тут же ринулись им навстречу и со знанием дела скрестили свои клинки с их кривыми саблями. Кальтер и Сквозняк такими знатоками, естественно, не являлись. Но и они не стали прятаться за спинами более опытных союзников и встали с ними плечом к плечу.

Не испытывая ни малейшего желания фехтовать, Куприянов уклонился от первого вражеского удара и тут же ткнул противнику факелом в бороду. Она моментально вспыхнула, но враг заметил это не сразу, а лишь после того, как занес саблю для второго удара. Который у него тоже не получился, ибо ужаливший его в подбородок огонь заставил нападающего вздрогнуть и сбил ему атаку, что позволило Кальтеру вновь увернуться и звездануть бородача в ответ булавой. После чего тот сразу же вышел из игры, поскольку уже не смог воевать с проломленной височной костью.

Сквозняк разделался со своим противником без пиротехники. Блокировав тесаком вражескую саблю, он отринул всяческое благородство и с ходу пнул чернобородого ботинком в пах. Надо заметить, что подобные грязные удары Серега умел наносить стремительнее и точнее сабельных. В чем носитель шаровар убедился настолько хорошо, что даже не попытался больше атаковать, а, согнувшись в три погибели, рухнул к Серегиным ногам. Где и нашел свою кончину, когда мгновением позже тесак опустился ему на голову.

Из прочих факелоносцев трудности возникли лишь у пьяного шотландца. Японец же и пруссак угомонили своих противников довольно быстро. Причем первый изловчился зарубить двоих даже раньше, чем второй расправился с одним. А вот слегка расслабившемуся от выпивки горцу как нарочно попался самый напористый из всех бородачей. Носитель килта едва успевал подставлять щит под наносящую удар за ударом саблю. В ходе этой атаки он не удержал факел, а когда уронил тот на пол, то вдобавок случайно наступил на него ногой.