Вячеслав Шалыгин - Оружейник

– Ты сам сказал, что небо видишь, значит, мы не в пещере, – возразил Каспер. – И не в колодце – ветерок тут. Душный только. Как в тропиках. Помните? А-а, ну, вы-то не помните. Андрей, помнишь, в Бангкоке? Тоже было душно.

– А где экипаж? – спросил Андрей.

– Их Сан Саныч, похоже, не сюда перебросил. Наверное, сразу домой отправил. Они ж не игроки.

– Так я не понял, чего там с «серыми»? – снова пристал Муха. – Они попали в штрафной бокс или нет?

– Думаю, они тоже вернутся. Так что задерживаться здесь не следует.

– Вот ведь сука этот Сан Саныч!

– Не в нем дело. Это Игра. И вообще, Муха, отвяжись на время. Лучше разведай, как нам выбраться отсюда.

– Момент! – Муха на ощупь, но все равно ловко перемахнул через вставшие дыбом обломки плиты и скрылся в темноте. Хотя слово «скрылся» тут вряд ли подходило, он и до этого момента был невидим.

– Надо прикрыть, – проронил Бибик и тоже полез наверх.

Вскарабкался на стену он не так ловко, но в результате с упражнением справился и тоже исчез за стеной.

– Может, и я туда же? – спросил Каспер. – Не нравится мне в этом колодце – не колодце. Или могу на стенке позицию занять. Как в Омске, помнишь?

– И что в тот раз из этого вышло? – Андрей усмехнулся. – Выбирайся отсюда. Я замыкающим. Но далеко не отходи.

– Понял!

Каспер подтянулся, навалился на стену животом, но не сумел сохранить баланс и свалился вниз головой с внешней стороны «колодца». До слуха Андрея донеслась негромкая, но отчетливая нецензурная тирада. Каспер в отборных выражениях озвучил свое отношение к закону парности, по которому он второй раз за один квест неуклюже рухнул с высоты человеческого роста на твердую поверхность. Лунёв не стал дослушивать пламенную речь товарища, тоже перемахнул через стенку, нащупал плечо Каспера и помог ему подняться.

С внешней стороны «колодца», который на поверку оказался двухметровым в высоту каменным стаканом, было чуть светлее, на небе проступили звезды. Группа находилась в огромной воронке, дно которой было покрыто вздыбленными, как после бомбардировки, обломками плиты. Каспер стоял в шаге от Лунёва, Бибик в пяти, а вот Мухи поблизости не было.

Бибик обернулся, собираясь что-то сказать, но Андрей сам оценил обстановку и жестом приказал Бибику замереть.

– Черт ногу сломит, – негромко проворчал Бибик. – Помню, в Арктике высаживались, в прибрежной зоне. Такие же торосы были. Только градусов на шестьдесят прохладнее.

– Вот и замри, погрей кости, – тихо приказал Андрей. – Подождем.

– Чего подождем-то? – квестер опять повертел головой. – Где наш разведчик?

Он все-таки сделал шаг в сторону, оступился, и под ногами у него захрустело каменное крошево.

– Бибик, смирно! – шепнул Андрей.

– Нет, я не сомневался, что если есть маленькие червоточины – помните «такси» в Московской зоне, – должны быть и большие, не внутри одной Зоны, а между ними… – пробормотал Каспер. – Ведь «серые» обычно по одному пакалю при себе таскают, значит, прыгать с помощью их столкновения не могут, но между зонами шныряют иногда и без разломов. Спрашивается, каким способом? Вот теперь ясно каким. Но…

– Что «но»? – усмехнувшись, спросил Бибик. – Ты сам только что все объяснил. Под странным «памятником доске пакалей» в той пещере находился вход в транспортную червоточину. Или как там правильно сказать? Грань, да? И вела эта грань транзитом через Край Вечности прямо сюда, на такую же платформу. Я сразу сказал, что здесь тоже что-то вроде плиты было, присмотрись.

– Ты издеваешься? Темно кругом!

– Ну, пощупай. Забиться могу, что эти обломки тоже большой каменной доской были. Вон, символы вырезаны на обломке.

– Не факт! – заупрямился Каспер.

– Да факт, факт, – вдруг донеслось из темноты. – Бибик все правильно сказал. Даже со сравнениями угадал. Мы тоже эту плиту с памятником сравнили…

Бархатистая тропическая ночь была насыщена каким-то потрескиванием, шуршанием и словно побита молью. Там и сям в черном бархате ночи возникали непонятные мелкие прорехи. Или лучше сравнить с мелькающими искрами. Будто повсюду тлели стреляющие искрами костры, но при этом нигде не было отсветов и не пахло дымом. Кобельков понимал, что потрескивают сучья не в кострах, а под ногами и лапами лесных обитателей, и мелькающие искры-прорехи – это на самом деле отблески голодных глаз гринменов, но старательно отгонял панические мысли.

До определенного момента у него это получалось, но когда перевалило за полночь и темнота стала кромешной, нервы не выдержали, и квестер невольно попятился в сторону ямы. Он понимал, что спуститься в огромную воронку и занять позицию где-нибудь ближе к середине подозрительной плиты с изображениями пакалей будет не самым лучшим вариантом. Да, с одной стороны, станут хорошо просматриваться все подходы, но с другой – и сам квестер окажется как на ладони. Пока темно, позиция будет скорее выгодной. Гринмены видят в темноте не лучше нормальных людей, а всякие аномальные растения и кроты не смогут доложить им, где находится квестер, ведь под плиту мутантам не проникнуть. Фактически, если гринмены не позовут на помощь каких-нибудь лесных кошек, сов или летучих мышей, квестер для них временно исчезнет из вида. Но когда начнет светать, все изменится. Гринмены будут видеть Кобелькова, а он их – нет. Все это Дмитрий отлично понимал, но предпочел действовать по обстановке. Сейчас перебраться на середину плиты было выгодно, значит, так и следовало поступить.