Юля Лемеш - Дверь

Семья целителя так и кружила на берегу оврага. Три черных кошмарных силуэта. Пока нас не было, жена скособочилась до критического угла, словно сломавшись в талии. Вопреки всем законам физики, теперь она напоминала букву «г», с креном влево. Остатки волос подметали землю, но руки были плотно прижаты к телу. Платье уже не выглядело ярким. Просто тряпка. Лохмотья. Саван. Волочащийся по обломанным жухлым травинкам.

Никогда не подозревала, что мне будет так тяжело это видеть. Меня просто колотило. Зрелище вызвало новое нашествие мурашек на коже, которую я не видела. Какой бы жизнью не жил целитель, ни он, не его семья не заслужили такого воскрешения, а уж тем более такого надругательства.

– Ты права, пора это прекратить, – решил Пиксель.

– Брр, – от них смертью несет, – Тоника тоже колбасило.

Учитель стоял за нашими спинами. Сложив руки на груди. И вздыхая как печальная корова.

– Ни какой расчлененки. Мне той руки хватило, – напомнил Пиксель.

Мы поняли, о чем он говорит, отпечаток на коже почти прошел, но кто знает, что за ощущения – если в тебя вцепятся шесть рук сразу? Из солидарности, я решила вернуть свое изображение. Все-таки приятнее воочию стоять рядом с друзьями, когда такое происходит.

У нас было время обдумать тактику и оружие боя. Тоник на этот раз метал обычные молнии, грозовые. Немного театральные, но острые. От которых воздух запах озоном. И даже гром образовывался, а куски истлевшей плоти летели как клочья в разные стороны. Пиксель решил, что Тоник сейчас устроит кучу малу из оторванных рук и ног, поэтому старался опередить выстрелы друга и изобразил ненужную ковровую бомбардировку маленькими шарами, явно электрическими, но очень странными с виду. Внутри они были черные, а по краям горели красным огнем. Я успела подсмотреть, как он складывал ладонь горстью, пару секунд думал, и на ладони сам собой возникал этот шар. Тогда Пиксель размахивался и делал резкий бросок. Когда они врезались в черепа мне вспоминалось как папа колол грецкие орехи.

Я меньше всех знала о боевой магии. Поэтому мои выстрелы выглядели как капли воды, вылетающие из каждого пальца, главное правильно их нацелить в мишень. Не знаю что заменило воду, но эффект был поразительный во всех смыслах этого слова. Хотя, быть может я и ошибаюсь. Мы так навалились на семью целителя, что было трудно понять, что происходит в эпицентре атаки.

Моего мнения никто не спрашивал, но кремация покойников получилось слишком зрелищной и нелепой. Еще она была шумной.

Учитель заколотил нас по спинам, останавливая нас. Он орал, что все закончено.

Сила колдуна, выходя из тел, издавала пронзительные скрипящие звуки. Так пенопласт скрипит.

Наверняка, он почувствовал потерю. И теперь приложит все усилия, чтоб наказать нас по полной программе.

– Слышал я про такое. Когда-то давным-давно жил похожий черный маг…

Мы испугались, что учителя снова понесло в воспоминания и легенды.

– Цигель-цигель, ай-лю-лю, – невразумительно поторопил его Пиксель.

– Убивая, тот колдун свою силу увеличивал, – учителю все-таки удалось коротко сформулировать свою мысль.

– Тогда и этот будет убивать все живое на своем пути. Птиц, мышей…

– Будет, но мне кажется, что людей ради силы он пока не убивал. Он волшебника сгоряча жизни лишил, не подумав. Скорее всего, подозревал, что шансов на победу у него немного было, вот и сподлиничал, – согласился учитель, – А на целителя пашаву наслал.

Некоторое время мы шли быстрым маршевым шагом. Молча. Вокруг камни, надоевший песок и малолетние сосны.

Мне показалось, что тогда черный маг хуже, чем сподлиничал, он просто поторопился из-за злости. Ведь он не мог предугадать, что кость во время удара не пострадает. Рассердился и врезал. А потом подумал. Хотя тут сложно понять, что было бы лучше. Если бы он специально обездвижил хорошего мага, выпил его силу, а потом бросил умирать… бррр, даже не хочу думать об этом.

– А убитого хорошего волшебника он не сможет оживить для злых дел? – вдруг спросил Тоник.

– Нет! Это невозможно! – учитель торжествующе ткнул указательным пальцем в небо. – Маги, то есть обученные волшебники, они не умирают…

– Так он жив? Тот парень в зеленой шляпе?

Старик скуксился, поправил шляпу и буркнул:

– Они не умирают, они перестают быть.

Это глобальное заявление звучало и абсурдно и потрясающе одновременно.

– Это почему так?

– По кочану, – огрызнулся учитель, – Иначе быть не может. Про это все знают, кроме вас.