Михаил Ланцов - Маршал Победы. Освободительный поход «попаданца»

– Это его работа – помогать придумывать такие глупости, которые будут лучше всего сочетаться с интересами Рейха, – холодно отметил Гитлер. – Впрочем, мы отвлеклись. Что еще мы можем сделать?

11 мая 1942 года. Где-то на просторах Восточного фронта

Гюнтер лежал и грустно смотрел в слегка отсыревший потолок блиндажа. Не так он себе представлял возвращение. Он-то, дурак, думал, что предстоит серьезная драка, где каждый солдат будет на счету, а тут такое…

– Чего ты киснешь? – с усмешкой спросил Карл, чертов неунывающий гад, который доводил его буквально до нервного тика. Вот и сейчас не хотелось ему ничего говорить. Но тот не отступал. Чуть наклонив голову и прищурившись, он продолжил: – Послушай, давай поговорим начистоту?

– Зачем? – глухо спросил Гюнтер.

– Ты ведь на грани. Я же вижу. Или ты думаешь, что я такой не унывающий от хорошей жизни? Думаешь, мне на все плевать? Да это единственное, что у меня осталось, чтобы не сойти с ума. – Гюнтер посмотрел на него слегка удивленным взглядом.

– Ты серьезно?

– Да куда уж серьезно… Скажи, что с тобой случилось? У тебя что-то в тылу произошло?

– Нет, – слегка рассеянно ответил Гюнтер. – Понимаешь, я ехал на войну, а тут что-то невообразимое. Особенно тот налет. Я его до сих пор забыть не могу.

– Почему же? Налет как налет, – пожал плечами Карл. – Как мне рассказали, ничего необычного не было.

– Вы просто к ним привыкли, – усмехнулся Гюнтер. – А у меня было ощущение, что с нами играли. Да, семь убитых и двенадцать раненых. Но их могло быть и больше. Много больше. И еще та странная пара в стороне. Такое чувство, что на нас тренировали молодняк.

– Так и было, – кивнул Карл. – Они уже давно стараются поменьше убивать. Это вы еще на зеленых пилотов нарвались, толком не наловчившихся точно стрелять. Обычно потерь еще меньше. На этих истребителях-бомбардировщиках обычно пилоты с очень неплохой подготовкой. У всех от трехсот и более часов. Это у них обычный учебный вылет.

– А та пара в стороне?

– Охрана и, полагаю, наставники. Они практически никогда не вмешиваются. По крайней мере, никогда об этом не слышал. Кроме того, при мне они всегда были на обычных истребителях. Да и вообще – обычно так и бывает.

– На нас учили пилотов… Ты понимаешь весь абсурд этой ситуации?

– Куда лучше тебя, – усмехнулся Карл. – Ты еще в наступлении не участвовал. Понимаешь, у нас тут установилось нечто вроде нейтралитета. Мы стараемся стрелять куда-нибудь мимо, русские поступают так же. Это цирк. Шапито. Есть даже несколько нейтральных точек пересечения.

– Что?! – Глаза Гюнтера округлились от эмоций. – Это как? – спросил он, чуть остыв.

– Понятия не имею. Не по чину мне. Но только после начала этих встреч потери у нас пошли на убыль. Да и у русских, полагаю, тоже. Никому не хочется просто так умирать.

– А как же налет? – на автомате спросил Гюнтер, чувствуя, что потихоньку сходит с ума.

– Сам же сказал, хотели бы вырезать – справились бы. Их целями были ваши грузовики, а не вы.

– Неужели вы не пробовали хоть как-то отбиваться?

– Пробовали. Только никакого толка. Поначалу ставили на грузовиках легкие зенитки, которые, как ты понимаешь, довольно легко замечали издали. Поэтому выбивали их в первую очередь, пока те еще не успели развернуться. В общем, все закончилось очень быстро. Особенно после того, как мы отметили закономерность между сбитыми самолетами и полностью вырезанными автоколоннами. В общем, решили не доводить до греха.

– Слушай, а ты так уверенно говорил про эти точки пересечения… – начал было Гюнтер, но осекся, встретившись с очень хмурым взглядом Карла.

– Зря я про это сказал, – покачал тот головой.

– Какие они? Я ведь с ними не сталкивался, да и вообще ни разу не видел.

– Да чего там говорить? – усмехнулся Карл. – Обычные люди. А вот то, что не хотят с нами воевать, – факт. Им этот весь балаган в тягость, так же, как и нам.

– Тогда почему мы продолжаем это цирковое представление?

– А ты думаешь, подобные вопросы решаем мы с тобой? Полагаю, что фюрер считает иначе и мечтает вырезать Союз до последнего человека. Ты же сам видел его идиотские приказы и наставления. Слава богу, что их никто не рвется выполнять. А те, кто рвется, долго не живут. Что так смотришь? Шальная пуля – она баба избирательная.

– Вот слушаю тебя и не понимаю, с кем говорю… – со злостью произнес Гюнтер.

– Ничего, через пару месяцев сам все поймешь, – усмехнулся Карл. – Если доживешь…