Михаил Ахманов - Клим Драконоборец и Зона Смерти

Облако всколыхнулось от боевого вопля. Был он пронзителен, хотя не так уж громок – вопить, как пароходная сирена, маленький джинн не мог. Сорвав халат, он набросил его на левую голову твари, а сам спикировал на правую, закрыв зрачок. Обе шеи резко дернулись вверх, потом вниз, но Бахлул удержался, и избавиться от халата тоже не удалось. Растопырив манипуляторы и мотая головами, монстр ринулся вниз, к земле.

Клим сорвал колечко с рукояти и с натугой вскинул двухпудовый молот. Сил почти не осталось – только размахнуться и нанести один удар. Корпус треснул под клином, широкие крылья поникли, острые обломки балок проткнули их в десятке мест. Снова приподняв кувалду, Клим опустил ее туда, где корпус сочленялся с раздвоенной шеей. Брызнули искры, что-то зашипело, и тварь перестала дергаться.

– Вечный тебе покой, орел наш двуглавый, – сказал Клим и набросил на рукоять волшебное кольцо.

Бахлул ибн Хурдак, размахивая халатом, исполнил в воздухе танец победы.

– О светоч мира, мы обратили врага в верблюжий навоз! В вонючий кал свиньи! В прах и пыль, которые развеет ветер! Разделались с сыном шайтана!

– Только благодаря тебе, друг мой. Как всегда, ты явил чудеса отваги и верности. – Клим подставил джинну ладонь. – Теперь нам нужно разыскать проводника, спрятаться в какой-нибудь щели, поесть и отдохнуть. Но перед этим…

Он наклонился и осмотрел стволы, что торчали из голов монстра. Не выломать ли их? Или забрать вместе с шеями и головами? Неплохой будет трофей, если удастся пальнуть из этих штуковин… Лазерная пушка как-никак.

«Не тяни две руки к благам мира», – беззвучно прошелестело в воздухе, и Клим выпрямился. Не тяни! Тем более что лучевое оружие вовсе не благо для этой реальности. Нет, не благо!

Повесив молот за спину, он зашагал к подножию холма, где стояла первая из разбитых им башен. Там должен был ждать его Коба Тараган, но ни лазутчика, ни посоха и арбалета, ни мешка с едой Клим не увидел. Пусто! Хотя ошибиться было невозможно – отсюда просматривались все холмы с развалинами башен и равнина, пересеченная глубоким оврагом.

– Что за черт! – пробормотал он, опускаясь на землю. Язык ворочался с трудом, ноги тоже, сила оставила его, как бывало всегда после действия зелья. Сейчас на него ополчились новые враги: голод и смертельная усталость. Нужно бороться! Не спать! Заснув, он станет жертвой гнусных тварей – или высосет шептун, или сожжет крылатый монстр, или разделает на части жук. Не дождутся его в Хай Бории, не встретят с ликованием у городских ворот, и не увидит он ни сына, ни Омриваль…

Лицо Омриваль явилось ему, и это заставило Клима подняться. Он побрел к оврагу, понимая, что должен срочно отыскать убежище, покинуть равнину и холмы. Он двигался будто в полусне, не слыша, что кричит Хурдак, не замечая искр, коловших шею. Джинн пытался его подбодрить, но тщетно – сонный дурман заволакивал разум Клима. Мысли текли вялые, тягучие, такие же медленные, как его шаги. Он думал, что скоро сюда пришлют других чудовищ, летающих, ползающих и плюющих огнем… наверняка пришлют, ибо тот, кто затаился в середине Зоны, тот, кто властвует над всеми тварями, не отступит и захваченного не отдаст. Добраться бы до него, до гниды трахнутой, и натянуть глаз на задницу… само собой, если найдется то и другое… Или хотя бы спросить: как ты, ублюдок, сюда добрался и что тебе тут надобно…

Он вдруг сообразил, что падает, но кто-то подставил ему плечо и потащил к оврагу. Кто-то невысокий, но очень сильный – не Бахлул ли ибн Хурдак? Но это казалось нелепостью – джинн был ростом с ладонь, и никакое волшебство выше его не делало. К тому же этот невысокий издавал странный запах, странный и не очень приятный, – запах хищного зверя, обитающего в джунглях. Он обхватил Клима за пояс и потянул, заставляя быстрее шевелить ногами. Хватка у него была жесткой, руки словно железные…

Клим заставил себя раскрыть глаза пошире и увидел смуглое плоское лицо, желтые тигриные зрачки, копну нечесаных темных волос и мускулистое плечо. Человек что-то сказал ему, но не на шибере и не на тангутском – голос его походил на рык. Они приблизились к оврагу, и Клима подхватили с другой стороны. Теперь эти двое не тащили, а просто несли его, и Клим подумал, что может наконец уснуть. Веки его сомкнулись, тело расслабилось; он глубоко вздохнул и погрузился в сон.

Привиделся ему уютный зал Королевской библиотеки и члены его ассамблеи – Джакус, братец Омриваль и редактор «Вестника», барды Дрю из Халуги и Опанас из Дурбента, Туйтак, издатель «Петли и плахи», и, разумеется, Гортензий де Мем, торговец снами и потомок пиктов. Будто сидят они за круглым столом и обсуждают трагедийную пиесу «Эльфийка, или Несчастная любовь рыцаря Данилы», переделанную из творения де Мема. Не просто обсуждают, а проводят что-то вроде кастинга, выбирают актеров на ту или другую роль, взвешивают их таланты, внешность и признание у публики. Данилу, мол, сыграет веницеец Джер Пупардье, лучший из первых любовников, невест, что сватают ему, – фрейлины Дана и Мана, а прочих благородных дам – театральные субретки и девицы из кордебалета. На роль друзей и родичей Данилы можно взять кого-нибудь из бравых рыцарей – подойдут вполне сиры Драч Неуловимый и Вздор Свирепый, а на комическое амплуа – сир Фицер Ненасытный, ибо поперек себя он шире, чем пивная бочка.