Андрей Саликов - Жандарм

– Сергей Петрович, тут полицейские просят помочь. Полицмейстер просил.

– Странно, но неужели у них нет людей?

– Таких, как вы, нет точно. Но знаете, действительно… Вот что, действуйте по обстоятельствам, мне не нравится эта возня.

Банда Изи решила половить рыбку, пока все заняты политикой. И хапнула чересчур, не по чину. И сдали бедного, вернее, теперь богатого Изю. Все это нам в темпе поведал участковый пристав, наш проводник. Глядя в его честные глаза, я понял, что и полицаи, и деловые решили моими руками устранить выскочку.

– А я зачем нужен? Вы сами отлично справитесь.

Пристав от такого аж дернулся.

– Вот, помню, гоняли мы одну бандочку. Не одни, а с вашими, из стражи. И знаете, мужики были битые, прошли и Крым, и рым.

– Увы, но у нас таких нет, – на голубом глазу соврал полицай.

– Да, тогда плохо вам приходится. – А вот интересно, что будет, если я их пошлю? Причем уже на месте? – Как вы тогда служите? Тяжело, поди?

– Да уж, нелегко. Справляемся помаленьку. Слышали новости?

– Какие именно? – лениво спросил у пристава. – У нас что ни день, то новость.

– Про немцев. Не захотели они с англичанкой признать наш мир с султаном. – Тот аж подпрыгнул от моего невежества. – Теперича немчины свой мир хотят заключить.

– Э, а откуда известно? – хмыкнул я.

– Да все говорят. – И, увидев на моем лице скепсис, уточнил: – Нет, мне урядник сказал, а ему знакомый унтер.

– Вот беда, совсем от жизни отстал. – Сделал вид, что не заметил мелькнувшую ухмылку. Мол, а кто тебе, заезжему, говорить что-то будет? Делай что велено и понимающие люди прикажут.

Так, Берлинский конгресс начался или скоро начнется, в принципе все так и будет. Но откуда оговорочка про немцев? Нет, они не ангелы и сволочи приличные. Вот только одно но: им вся эта война по барабану, и нас щелкают по носу за Францию. И я их могу понять. Старый Вилли и Бисмарк вполне вменяемые ребята, но и им бывает просто обидно, обидно, что в Крымскую они нас не бросили, а в ответ такое. Князинька удружил. Кстати, Пикуль приводил историю типа «стар я, государь, освободи меня». Ага, картами с Дизи махнулись не глядя. [70]Угу, вот только сейчас я крепко подозреваю, что тогда он специально слил переговоры. И помню, Скобелев пасть разинет на дойчей. И сделает он сие во Франции. Прям один к одному. И кому это выгодно? Кстати, надо выяснить, есть ли у нас и в Германии Ротшильды.

– Пришли. Вон там они засели, аспиды, – прерывает мои размышления пристав.

– Ну, так вперед. Мои стрелки вас прикроют.

От удивления он открыл рот.

– Да не меньжуйтесь, головы поднять не дадим.

– Да-а-а, э-э-э, – заблеял он, но, увидев кучкующееся в отдаление начальство, рванул к нему.

– Вашбродь, – козырнул подошедший урядник, – вас просят господин полицмейстер.

– Веди, братец. – Заметив, что он чуть прихрамывает, и прикинув возраст, решил не выеживаться. Подставлять этого сорокалетнего ветерана не хотелось. – Где словил? Польша или Кавказ?

– Польша, вашбродь. – И кольнул меня внимательным взглядом.

Не прост этот дядя. Явно он с парой-тройкой городовых должен этого Изю брать, вот только не хочет помирать. Те, что сейчас в доме, уже мертвецы.

– Что, нет желания под пули лезть?

– Нету, вашбродь, у нас семьи.

– Угу, а у нас? – невесело усмехнулся я. У урядника вильнул взгляд. – Понятно, сами мы не местные…

Встретивший меня полицмейстер пальцы гнуть не стал. Он в этой должности всего три месяца, но достать его обитатели Молдаванки успели капитально. Поэтому мне выдана лицензия на отстрел криминальных личностей. Намек насчет заповедника он сразу не понял, но после бородатого в моем времени анекдота я получил неограниченные права и возможности. Не чинясь, он тут же выдал мне приказ за своей подписью о содействии мне всех встречных полицаев. После такого подарка я убрал подальше стоящих рядом городовых, чтобы под ногами не путались, а затем показал, как надо брать укрепленные здания.

– Так, урядник, всех зевак на… Ефрейтор, твои окна и дверь. Синицын, Саенко, дверь ваша.

Тут же началось движение. Полицейские, довольные, что не они полезут под пули, лихо разгоняли зевак. А мои занимали исходные рубежи. В стане осажденных это не прошло незамеченным, высунувшийся наблюдатель получил пулю в лоб. Пока все зрители переваривали первый выстрел, мы пошли на штурм. Мгновенно перемахнув невысокую ограду, две тройки рванули к окнам.

– Граната!

И летят две «колотушки». Взрыв. Взрыв.