Владимир Васильев - Рекрут

Костя послушно плюхнулся в кресло.

Некоторое время Виорел, насупившись, молчал. Потом поинтересовался:

– Ты сам-то понял, что произошло? Там, в Центруме? В глобальном смысле?

Костя пожал плечами:

– А что там понимать? Нас приняли за кого-то другого, пытались убить. Тебя подстрелили. Хорошо, что в последний момент получилось удрать домой.

– Я немного не об этом.

– А о чем?

Виорел подумал и предложил вспомнить, как они уходили в Центрум из этой самой комнаты, – Костя сейчас сидел аккурат напротив зеркала, на месте которого возник ход в чужой мир.

– Ты велел мне зажмуриться, – добросовестно принялся вспоминать Костя. – Потом открыл портал, подтолкнул меня, и все, мы оказались в Центруме.

– Правильно, – кивнул Виорел. – А когда возвращались?

– Тут помню хуже, – честно признался Костя. – Когда стрельба поднялась, ты упал на меня. Я не устоял – мы оба свалились на пол. И я вдруг увидел вот эту самую комнату – твою койку, ножки вот этого самого кресла. Вроде как в оконце, небольшом таком, у самого пола. Ну, я туда и пополз. Сначала тебя пропихнул, а потом и сам протиснулся. А ты что, не помнишь?

– Помню, – буркнул Виорел, как показалось Косте – недовольно. – Потому и спрашиваю.

– Хорошо еще, что ты сознания не потерял, – вздохнул Костя.

От воспоминаний о недавних событиях по спине снова прогулялся неприятный холодок.

– А что случилось бы, если бы я действительно потерял сознание? – спросил Виорел с интересом.

– Как что? – удивился Костя. – Ты бы не открыл ход на Землю, и нас бы там и пришили, в Харитме.

– Видишь ли, дружище Костя, – серьезно сообщил Виорел, – дело в том, что я не открывал обратного хода.

Костя совершенно растерялся.

– Как это не открывал? А кто тогда его открыл?

Виорел взглянул на него очень внимательно, потом заговорил:

– Суди сам. Во-первых, мне ни разу не удавалось открыть ход из Харитмы. Я вообще не знал, что это возможно, мой ход открывается только с побережья за девятой заставой, там же, куда приводит ход с Земли, около столбика с меткой. Иначе зачем мне на обратном пути все время таскаться за полторы сотни верст из Харитмы в степь? Во-вторых, мой ход всегда вертикальный и узкий, он – дверь, а не оконце у самого пола. Ну и в‑третьих, я просто хорошо помню, что не открывал хода. И у меня есть все основания думать, что обратный ход открыл ты.

– Но… я же не умею! – пробормотал Костя растерянно. – Я даже не знаю, как это делается!

– Я тоже когда-то не умел, – спокойно произнес Виорел. – Все когда-нибудь открывают ход впервые. Поэтому очень важно понять – что именно приводит к этому? Одним нужно сильно разозлиться. Другим – испугаться. Третьим – напиться вдрызг. У каждого процесс открытия хода в Центрум свой, сугубо индивидуальный. И ходы разные – у одних здоровенные и устойчивые, а у других крохотные и держатся меньше секунды, не успеешь юркнуть. Неизменно только одно: куда бы ты ни попал в Центрум и откуда бы ни открывал обратный ход, ты всегда возвращаешься в ту точку на Земле, откуда уходил. Даже если первый ход открывает один человек, а обратный – другой. Ты всегда вернешься в точку старта того человека, который открывает обратный ход, это закон. Именно поэтому никто посторонний в Харитме не мог открыть нам ход, через который мы вернулись сюда, ко мне домой в Вологду. Именно потому, что уходили мы вдвоем и отсюда. Я обратного хода не открывал. Остаешься ты.

Костя жадно внимал рассказу Виорела, невольно пытаясь восстановить в памяти мельчайшие подробности последних секунд в Центруме. Что он чувствовал за секунду до того, как увидел спасительный ход? Да ничего особенного, если разобраться. Жгучее желание оказаться подальше оттуда, где стреляют. Пожалуй, больше и ничего.

– Всех, кого я вожу с собой в Центрум, я рано или поздно экзаменую на способность открывать ходы, – снова заговорил Виорел. – Дошла бы очередь и до тебя, но ты оказался поразительно шустрым.

– Оказался… – проворчал Костя, потирая шею. – Окажешься тут, когда рядом из револьверов палят…

– Зато мы теперь точно знаем, что ты – проводник, – пожал плечами Виорел. – В смысле – ходы открывать умеешь.

– И сколько твоих прежних носильщиков тоже оказались проводниками?

– Ты третий. – Виорел вздохнул. – И признаюсь честно: основная моя проблема в том, что первые два, как только осознали себя проводниками, тут же откололись и начали собственный бизнес. И это меня здорово напрягает.